Черный дар. Плененная тьмой. Татьяна Славина

Но потом, потом ты вернешься?

      – Разве может быть иначе? На крыльях буду лететь к тебе, родная. К тебе и нашему сынишке.

      – Откуда ты знаешь, что у нас будет сын? И разве дочке – не обрадуешься?

      – Конечно, обрадуюсь, но потом, когда она, в самом деле, родится. А первенцем будет сын, вот увидишь!

      – Чудные вы, мужики, – Яся даже чуть-чуть обиделась. – Разве женщина – не человек? Отчего вы все хотите непременно сына?

      – Не обижайся. Мне все наши дети желанны. Просто первым будет сын. Я знаю.

      Атей положил руку на живот Яси и улыбнулся.

      – Сынишка! Зорень.

      – Ну, вот и имя уже придумал, – рассмеялась Яся. – А что, хорошее имя, светлое.

      – Береги себя, любимая. Себя и нашего сына.

      На рассвете Атей ушел. Яся проводила его да околицы, поцеловала в последний раз. Она не плакала: пусть муж вспоминает ее не зареванной, пусть сердце его будет спокойным. С нею ничего плохого случиться не может, ведь рядом – отец и мать.

      О том, что в пути Атея подстерегают опасности, Яся старалась не думать. Он – сильный! Не помри бабка Поветиха, она бы помогла. От нее Яся слыхала, что, провожая близкого человека в дорогу, нужно зашить ему в одежду оберег – прядь своих волос – нашептать заговор и плеснуть вслед водицы. Вот только слова заговора унесла знахарка с собою в могилу.

      Яся все же отрезала у себя волосы, перевязала светлый завиток красной ниткою и зашила в ферезею Атея. И воду плеснула. А слова шепнула свои, какие сердце подсказало:

      – Ой, как сокол из гнезда вылетает,

      Путь далекий его ожидает:

      Полетит он над водами текучими,

      Полетит над лесами дремучими,

      Полетит над острыми кручами.

      Пусть в пути его мой оберег защищает,

      Чтобы горькой воды не напиться,

      Чтоб в лесу чужом не заблудиться,

      Чтоб об острые кручи не разбиться.

      Пусть поможет ему солнце красное,

      Чтоб была путь-дорога ясною,

      Пусть поможет ему луна нежная

      И как мать к нему будет бережная,

      Пусть помогут ему ветры буйные,

      Пусть не буйствуют, лишь посвистывают,

      Чтобы крылья его были быстрыми,

      Чтоб далекий путь укорачивали

      И к родному гнезду поворачивали,

      Чтоб не стояло гнездо опустелое,

      Чтоб не маялась семья осиротелая.

      Давным-давно исчезла, истаяла на дороге фигура уходящего Атея, а Яся все стояла у околицы и всматривалась вдаль. Перед ее внутренним взором мелькали какие-то лица, почерневшие венцы незнакомых изб, темные лапы елей и звенящие стволы сосен. «Далека твоя путь-дороженька, сокол мой ясный, – думала Яся. – Так бы и побежала за тобой следом, но – нельзя, нужно сына беречь. Зорень»! – девушка с улыбкой погладила свой живот. Вот тут, прямо под ладонью толкнул маму ножкой малыш: не забывай, мол, обо мне.

      – Не забуду, не забуду! – уже вслух сказала Яся. – Не замерз, сыночек? – и она заботливо укутала живот шалью.

      Постояла