Черный дар. Колдун поневоле. Татьяна Славина

недавно отелилась. Рыжий с белой звездочкой на лбу теленок стоял тут же, неподалеку, в отдельной загородке. Он потянулся к хозяйке любопытной мордочкой, заглянул в ведро: что принесла?

      – Погоди, Буян, не время еще тебя поить. Вот подою мамку твою, тогда и тебе молочка тепленького достанется.

      Корова покосилась на Поляну черным глазом. Она уже встала с подстилки и в нетерпении переминалась с ноги на ногу. Поляна подкинула в ясли охапку сена, уселась на маленькую скамеечку, сноровисто обмыла теплой водой и вытерла тряпкой вымя. Первые струи молока ударили в подойник. Не прошло и десяти минут, как ведро было полно.

      – Спасибо, Зорька, спасибо, умница моя! – Поляна всегда благодарила корову после дойки.

      Та привычно подставила шею – почесать. Буян нетерпеливо поддал головой в стенку загородки – про меня забыли, что ли?

      – Сейчас, сейчас и тебя напою, – Поляна отлила часть молока в небольшую лохань, подставила теленку, придерживая, чтоб не разлил.

      – Ну, вот и молодец! Расти большим и сильным.

      За порогом хлева ветер вновь, озорничая, кинул в лицо женщины пригоршню снега, сдернул с головы платок, запутался в сарафане между ног. Из-под порога выглянул Серок, весь припорошенный снегом.

      – Ну что, замерз, бездельник? – Поляна потрепала собаку по лохматой заснеженной голове. – Ладно уж, иди в сени погреться, только отряхнись сначала.

      В избе Яся уже расставила на столе глиняные крынки и, приняв подойник из рук матери, принялась цедить в них молоко через чистую тряпочку.

      – Мам, а когда кашку домовому будем варить – сегодня?

      – Сегодня, сегодня, Ясочка моя.

      – А вдруг он нашу кашу не захочет есть?

      – А мы ее повкусней сварим, да попросим его получше.

      – Мам, а ты его, домового, видела когда-нибудь?

      Поляна задумалась.

      – Знаешь, вообще-то домового видеть – не к добру. Он людям обычно перед бедой показывается.

      – А вот мне Беляна рассказывала, что домовой к ее бабушке приходил не раз, когда дед в отъезде был. Ляжет она, бывало, спать и чует вдруг, что рядом, будто кто лежит. Видеть никого не видит, а только чувствует ногу волосатую рядом со своей ногой. Поначалу пугалась, а потом-то привыкла. Так он, охальник, к ней обниматься полез! А бабушка и говорит: «Покажись»! Он ей и показался – видный такой мужчина. Глаза – синие-синие, а губы – красные-красные!

      – Да ей это приснилось, поди!

      – Скажешь тоже, приснилось: утром дед приехал, глядь – а у бабушки на плечах следы от пальцев. Вроде синяков, будто ее кто-то сзади за плечи держал.

      – Ну, и дальше что? – усмехнулась про себя Поляна, находя объяснение случившемуся вовсе не в шалостях домового.

      – А ничего. Не приходил больше гость ночной, дед как-то отшептал.

      – Может, и не домовой то был, – уже открыто рассмеялась Поляна.

      – А можно узнать, домовой это, или нет?

      Поляна постаралась сделать серьезное лицо.

      – Знаешь, говорили мне, будто перед тем, как явиться