Республика ШКИД. Леонид Пантелеев

опять поискал: по-прежнему рука его ездила по гладкой и пыльной поверхности паркета.

      Он похолодел и, стараясь успокоить себя, сказал вслух:

      – Наверное, под другой кафедрой.

      Опять усилия, ползание и опять разочарование. Под третьей кафедрой табаку также не оказалось.

      – Сперли табак, черти! – яростно выкрикнул Янкель, забыв осторожность. – Тискать у товарищей! Ну, хорошо!

      Злобно погрозив кулаком в направлении спальни, он тихо вышел из зала и зашел в ванную.

      Когда он снова показался в дверях, на лице его уже играла улыбка. В руке он держал плотно запечатанную четвертку табаку.

* * *

      – Элла Андреевна! А как правильно: «ди фенстер» или «дас фенстер»[18]?

      – Дас. Дас.

      Эланлюм любила свой немецкий язык до самозабвения и всячески старалась привить эту любовь своим питомцам, поэтому ей было очень приятно слышать назойливое гудение класса, зазубривавшего новый рассказ о садовниках.

      – Воронин, о чем задумался? Учи урок.

      – Воробьев, перестань читать посторонние книги. Дай ее сюда немедленно.

      – Элла Андреевна, я не читаю.

      – Дай сюда немедленно книгу.

      Книга Воробьева водворилась на столе, и Эланлюм вновь успокоилась.

      Когда истек срок, достаточный для зазубривания, голос немки возвестил:

      – Теперь приступим к пересказу. Громоносцев, читай первую строку.

      Громоносцев легко отчеканил по-немецки первую фразу:

      – У реки был берег, и на земле стоял дом.

      – Черных, продолжай.

      – У дома стояла яблоня, на яблоне росли яблоки.

      Вдруг в середине урока в класс вошел Верблюдыч и скверным, дребезжащим голосом проговорил, обращаясь к Эланлюм:

      – Ошень звиняйсь, Элла Андреевна. Виктор Николайч просил прислать к нему учеников Черний, Громоносцев унд Воробьев. Разрешите, Элла Андреевна, их уводить.

      – Не Черный, а Черных! Научись говорить, Верблюд! – пробурчал оскорбленный Янкель, втайне гордившийся своей оригинальной фамилией, и захлопнул книгу.

      По дороге ребята сосредоточенно молчали, а обычно ласковый и мягкий Верблюдыч угрюмо теребил прыщеватый нос и поправлял пенсне.

      Невольно перед дверьми кабинета завшколой шкидцы замедлили шаги и переглянулись. В глазах у них застыл один и тот же вопрос: «Зачем зовет? Неужели?»

      Викниксор сидел за столом и перебирал какие-то бумажки. Шпаргонцы остановились, выжидательно переминаясь с ноги на ногу, и нерешительно поглядывали на зава.

      Наступила томительная тишина, которую робко прервал Янкель.

      – Виктор Николаевич, мы пришли.

      Заведующий повернулся, потом встал и нараспев проговорил:

      – Очень хорошо, что пришли. Потрудитесь теперь принести табак!

      Если бы завшколой забрался на стол и исполнил перед ними «танец живота», и то тройка не была бы так удивлена.

      – Виктор Николаевич! Мы ничего не знаем. Вы нас обижаете! – раздался единодушный выкрик, но завшколой, не повышая голоса, повторил:

      – Несите

18

Окно (нем.). Ди, дас – артикли женского и среднего рода соответственно.