Ричард Длинные Руки – гауграф. Гай Юлий Орловский

уже седьмая поимка!.. Он все равно никогда не сидел в темнице больше месяца.

      – Почему? – спросил я. – Раньше давали так мало?

      – Нет, – сказал командир беспомощно, – эта сволочь всякий раз убегала!.. И снова ворует, бесчестит, надругивается.

      Я подумал, сказал с достоинством великого правителя:

      – Я не Соломон, я майордом волей моего войска и маркграф волей Его Императорского Величества. Потому решу по-простому. Эй ты, иди сюда!

      Громадного роста стражник, на которого я указал пальцем, вздрогнул и подбежал ко мне суетливой рысью, комичной при его массивной фигуре. В одной руке он нес на локте круглый щит, в другой держал тяжелый боевой молот.

      – Слушаю, ваша светлость!

      Я указал на связанного вора.

      – Ты местный?

      – Да, ваша светлость!

      – Значит, всех знаешь. И этого?

      – Да, ваша светлость!

      – Скажи, он так с детства и родился вором?

      Стражник замотал головой с таким усердием, что уши захлопали, как у большой охотничьей собаки.

      – Что вы, ваша светлость! Он в молодости был хорошим сапожником! Очень хорошим.

      – Скажите на милость, – приятно удивился я. – Даже хорошим?

      – Да, ваша милость! – заверил стражник. – И отец его был сапожником, и дед, а также трое дядей…

      – Отлично, – сказал я с облегчением. – Нельзя хорошего мастерового в темницу, это негуманно. Нужно обеспечить ему возможность заниматься любимым делом… или хотя бы таким, что приносит пользу обществу. Надо позаботиться, чтобы он мог шить хорошие сапоги. Руки у него ловкие, а вот быстрые ноги сапожнику ни к чему. Ты все понял?

      Он взвесил в руке молот, поколебался, глядя в мое лицо, нерешительно кивнул.

      – Вроде бы…

      – Действуй, – сказал я подбадривающее. – Обе коленки… Ну!

      Мой голос ударил его, как кнут. Никто еще не успел ничего понять, а страж ударом ноги сзади под колени подсек связанного, тот грохнулся навзничь. Молот взвился в воздух, словно подброшенный вулканом, и тут же с большой скоростью опустился. Удар пришелся связанному по колену, раздался сочный хруст, который услышали даже выглядывающие из окон.

      Умелый вор дико завопил, забился в путах. Стражник взглянул на меня, побледнел. Я кивнул подбадривающе и указал на другую ногу.

      – Сапожнику и одна ни к чему. Кожу и дратву принесут на дом. Инструменты – тоже.

      Стражник с облегчением и очень недобро улыбнулся, с силой ударил молотом по другому колену. Раздался сочный хруст, словно переломили молодой початок кукурузы. Вор бился в путах, захлебывался криком, слезами, корчился в агонии.

      Я повернул коня.

      – Как хорошо себя чувствуешь, когда помогаешь людям! Не правда ли, сэр Куно?

      Куно зябко передернул плечами.

      – По мне так гуманнее просто повесить.

      – Да, – согласился я, – но дело не в этом короле воров. Суть наказания в предотвращении других преступлений. А лучший в стране вор с перебитыми коленями на виду у горожан – хороший пример для других, чтоб жить по закону. Такими добродетельными становятся, когда