Отрок. Покоренная сила. Евгений Красницкий

снова развернулась лицом к деду, но голос ее утратил властность и резкость – почтительная невестка обращалась к батюшке свекру.

      – Батюшка, сколько Никифор учеников привезет?

      – Договаривались на десяток или дюжину.

      – Значит, на всех не хватит. А я еще хотела бы Анне с Марией по щеночку.

      – Кхе, а им-то кого охранять?

      – Самих себя. Девам скоро пятнадцать, парни уже давно заглядываются. Да и воеводские внучки – всякому лестно, долго ли до беды?

      – Да у нас отродясь такого не было! С холопками разве что…

      – Нет, батюшка, теперь жизнь другая пойдет, да и пошла уже давно, только не очень заметно. А теперь виднее станет. Ты же в больших городах бывал и жил подолгу, должен понимать.

      – Так то – в городах.

      – В Ратном, считай, тысяча человек теперь, – напомнила Анна-старшая. – Три-четыре урода на тысячу обязательно найдутся.

      – Кхе…

      Мать обернулась к двери и негромко окликнула:

      – Жива!

      В дверь просунулась девчонка:

      – Слушаю, матушка боярыня!

      – Живушка, сбегай к соседям справа, позови отрока Прохора, скажешь: сотник Корней кличет. Приведешь к нам. Ступай.

      «Опаньки, уже и девчонка на побегушках имеется, глядишь, скоро фрейлинами жаловать начнет. И откуда что берется? Хотя, дочка одного из богатейших туровских купцов… По нынешним временам между купеческой верхушкой и боярством разница невелика. По деньгам – неизвестно, кто еще круче. Оружием большинство купцов владеет вполне профессионально, без этого на Большой Дороге не выжить. Вооруженные отряды, хоть и небольшие, но имеются. Холопов купцы держат, разве что пашенных крестьян у них нет, зато домашней челяди не меньше, чем у бояр.

      Правда, площадка для общения у купечества и боярства только одна – торжище. Но бабы, похоже, общаются активнее, мать в Турове очень быстро старые связи восстановила. Пожалуй, «дворянским замашкам» удивляться не следует».

      – Кхе! Не рано ли боярыней величаться стала, Анюта?

      – Для них, – мать качнула головой в сторону двери, – мы бояре. И никак иначе!

      – Тоже верно… Кхе. Значит, благородное воспитание девкам дать хочешь? А замуж выдавать в Туров повезешь? Да ты сядь, Анюта, чего стоять-то.

      – А почему же и не в Туров, батюшка? Или нам родственные связи в стольном граде не нужны?

      – Кхе, вот не было печали. И не выпори ее, и за волосья не потаскай, боярышня, едрена-матрена. А она еще и из самострела… Да! – спохватился дед. – Анюта, это еще что такое? Ты куда смотрела? Девка с оружием!

      – Был же у тебя об этом разговор, батюшка. Я знаю.

      – Знает она… Все-то вы, бабы, знаете… Ну и что, что был? Я не решил еще ничего.

      «А что, сэр, леди Анна права: связи в столице – великое дело. Эх, была не была!»

      – Деда, – заговорил Мишка таким тоном, будто цитирует текст какой-то книги, – благородным девицам должно владеть посильным для них оружием, ездить верхом и уметь вести себя на людях. Хоть бы и в княжеском тереме.

      – Баба?