Отрок. Покоренная сила. Евгений Красницкий

допрашивать Илью:

      – Когда, говоришь, знамена появились?

      – Сегодня с утра заметили. Видать, ночью ставили.

      – Ночью выжечь, и чтобы дозорный не заметил? – усомнился Корней.

      – Да, без огня не выжжешь, – согласился Илья. – Значит, вчера.

      – От кого вчера дозорные были?

      – Десяток Фомы вроде бы.

      – Совсем распустились, у них под носом… Илюха, ты служить пришел? Тогда быстро ко мне Фому зови!

      В этот момент Мишка все-таки понял, что напоминает ему нацарапанный Ильей знак.

      – Вспомнил, деда! Знаю, что это такое! Ярмо, в которое быков запрягают!

      – И правда, Корней Агеич, похоже на ярмо, – приглядываясь к собственному рисунку, поддержал Мишку Илья.

      – Кхе… Ярмо разъятое, – дед поскреб в бороде и вдруг озабоченно нахмурился. – Промахнулись мы с тобой, Михайла. Тут не тридцатью коленами пахнет, а как бы и не сотней…

      – Две с половиной тысячи лет? Не может быть!

      – Может, Михайла, очень даже может… Удивительно, конечно, даже жуть берет, как подумаешь, но может.

      – Деда, ты о чем это?

      – Сказка, конечно, языческая, и христианам ей верить не след, однако же в те времена никакого христианства еще и в помине не было… Знаешь, откуда у людей ремесла и знания появились?

      – Ну…

      «Не желаете ли, сэр, процитировать сочинение господина Энгельса “Происхождение семьи, частной собственности и государства”? Не желаете? Ну и молчите в тряпочку!»

      – Не знаю, деда.

      – Кхе… В незапамятные времена, когда люди жили в дикости, землю не пахали, ремесел не знали, городов не строили, Сварог сбросил с небес на землю три золотых предмета: ярмо, чашу и то ли серп, то ли топор – по-разному рассказывают. Люди те предметы подобрали и через это постигли разные умения и ремесла. Кхе… Так вот, если на знаменах – то самое ярмо… Понимаешь?

      – Понимаю, деда… Но это же – согласие! – осенило Мишку. – Нинея нам показывает истинную древность своего рода, чтобы понимали. И в то же время… Мы признали ее боярские права, в том числе на земли и знамена, а она показала, что признает наше признание… то есть…

      – Заблудился ты языком, Михайла, но мыслишь верно.

      – Надо, деда, тебе к Нинее ехать.

      – Погоди, такие дела суеты не терпят, опять же с беспорядком разобраться надо – Фоме мозги вправить. Вот что, Илюха, зови-ка ты ко мне всех десятников. И Аристарха тоже. Зачем зову, не говори, позвал, мол, и все. Кроме Аристарха – ему обскажи, пусть подумает, как будем Фому наказывать.

      – Корней Агеич, – спохватился Илья, – так не все еще про знамена-то!

      – Чего ж молчишь-то?

      – Так мудрость послушать когда еще доведется…

      – Илюха!!!

      – Да… Это самое… Собака там. На шее вроде бы грамотка берестяная привешена, но никого к себе не подпускает. И не уходит – ждет чего-то.

      – Деда, это, наверно, одна из Нинеиных собак, – догадался Мишка, – они меня знают.

      – Ну так не стой, верхом-то сможешь?

      – Боюсь ногу разбередить.

      – Тогда в санях, грязища,