Буря мечей. Джордж Мартин

не хотелось уходить от него так.

      – Салла…

      – Сказано, ступай. Или оставайся, но если уж идешь, то иди.

      И Давос ушел.

      Путь от «Богатого урожая» к воротам замка был долгим и одиноким. Портовые улочки, где прежде кишели солдаты, матросы и простой люд, опустели. Там, где раньше под ноги подворачивались визжащие свиньи и голые ребятишки, шмыгали крысы. Ноги у Давоса были как кисель, и кашель трижды вынуждал его останавливаться и отдыхать. Никто не пришел ему на помощь и даже не выглянул в окошко, чтобы посмотреть, в чем дело. Окна и двери стояли запертые, и больше половины домов были отмечены знаками траура. На Черноводную отплыли тысячи, а вернулись сотни. «Не один я потерял сыновей, – думал Давос. – Да помилует Матерь всех павших».

      Дойдя до ворот замка, он и их нашел запертыми. Давос застучал кулаком в утыканное железными заклепками дерево. Ему никто не отвечал, но он стучал снова и снова. Наконец наверху, между двумя горгульями, появился человек с арбалетом.

      – Кто там?

      Давос задрал голову и сложил руки около рта.

      – Сир Давос Сиворт к его величеству.

      – Пьян ты, что ли? Ступай прочь и перестань дубасить в ворота.

      Ну что ж, Салладор его предупреждал. Давос попробовал по-другому.

      – Пошлите тогда за моим сыном. Это Деван, королевский оруженосец.

      – Кто ты, говоришь, такой? – нахмурился стражник.

      – Давос, Луковый Рыцарь.

      Голова стражника исчезла, но вскоре вернулась.

      – Убирайся, Луковый Рыцарь погиб на реке. Его корабль сгорел.

      – Корабль сгорел, но я жив и стою перед тобой. Капитан ворот все еще Джейт?

      – Кто?

      – Джейт Блэкберн. Он меня знает.

      – Не знаю такого. Его и в живых небось нет.

      – Ну а лорд Читтеринг?

      – Этого знаю. Он сгорел на Черноводной.

      – Уилл Крючок? Хал-Боров?

      – Все мертвы, – сказал часовой, но его явно одолело сомнение. – Подожди-ка, – промолвил он и снова исчез.

      Давос стал ждать. Никого не осталось, тупо думал он, вспоминая белое брюхо Хала, вечно выпиравшее из его засаленного дублета, и длинный след от рыболовного крючка на лице Уилла, и то, как Джейт снимал шапку перед всеми женщинами, пятилетними и пятидесятилетними, высокородными и простыми. Они утонули или сгорели, вместе с его сыновьями и тысячью других, и теперь продолжают гореть в аду.

      Стражник вернулся и сказал:

      – Идите к калитке, вас пропустят.

      Давос повиновался. Стражники, впустившие его, были ему незнакомы. Вооруженные копьями, они носили на груди лису в цветочном венке, эмблему дома Флорентов. Давоса провели не к Каменному Барабану, как он ожидал, а под арку Драконова Хвоста, в Сад Эйегона, и сержант велел ему подождать здесь.

      – Его величеству известно, что я вернулся? – спросил Давос.

      – Будь я проклят, если знаю. Сказано – ждите. – И караул удалился.

      В Саду Эйегона приятно пахло сосной и повсюду стояли высокие