Казаки долго не живут. Иван Собченко

были в крепости.

      Разъяренные казаки нещадно рубили янычар и аскеров, подрывали бастионы и стены. Со смехом смотрели, как разбегаются из гарема напуганные жены мурзы и наложницы. За садами наткнулись на ямы длиной в пять и глубиной в три локтя – в ямах сидели невольники. Казаки отвалили железные плиты и спустили веревочные лестницы. Один за другим вылезли из ямы худые, измученные люди. Палий увидел их уже без кандалов, окруженных со всех сторон казаками.

      Тем временем Андрющенко подвел перепуганного мурзу.

      – Куда его тащить?

      – Они ему сами суд учинят, – показал Палий на невольников. – А вы, хлопцы, айда отсюда бастионы рушить, еще остались целые. Пороховой погреб подорвать не забудьте. Собираться всем на южной околице.

      Из города выехали так же стремительно, как и захватили его. Позади, вырываясь из-за городских стен, еще долго лизали небо длинные языки пламени, и ветер нес вслед полкам острый, едкий запах гари.

      Отъехав от Очакова, полки разделились. Встретиться уговорились возле устья Синюхи на Буге или под Переволочней.

      Макиевский, Козьменко и Пашковский, захватив с собой 2 пленников и восемь вражеских пушек, повели свои полки к Бобрицу. Палий пошел более опасным путем – вниз по Кодымке через Егорлык. Если татары и пустятся в погоню, то только по его следу. И он не просчитался. Узнав, что Палий двинулся через Буджацкие степи, Осман-паша повел туда орды, разбросав разъезды и поставив на Кодыме заслоны. Разъезды недолго блуждали в степях, они быстро обнаружили следы полка Палия и навели на него орду.

      XXVI

      Татары ехали быстро, сменяя загнанных коней. Пестрые знамена растянулись на много верст. Орда сперва шла массой, потом расползлась во все стороны. Всадники словно и не придерживались порядка, однако, начальник мог в любой момент повернуть свой отряд в нужном направлении.

      Палий знал, что стоит лишь переправиться через Кодым, и он уйдет от преследователей. Надо только торопиться к переправе.

      И он гнал, не останавливаясь. Наконец, усталые лошади натянули поводья, почуяв воду.

      XXVII

      В 1697-ом году во время бывшего в Польше бескоролевия по кончине короля Яна Собеского, сотник Палиева полка Цвиль со своими казаками напал на кантурового судью Сурина, ездившего для исполнения своей судебной обязанности в село Калиновку. Казаки, встретивши его на дороге, закричали: «Бийте ляхов, бийте! Нехай не ездять на суды, тут наш казацкий суд!». С такими словами казаки выбросили из рыдвана Сурина, отстегав плетьми и намазав синяками и ссадины «пластырем», от которого приходилось затыкать нос, усадили снова в рыдван, обрезали вожжи и под веселый хохот казаков погнали лошадей. Даже сотник не мог удержаться от смеха, когда перепуганный Сурин, пытаясь остановить лошадей, стал хватать их за хвосты, а те еще сильнее понесли рыдван по кочкам. В конце концов, рыдван перевернулся, лошади поволокли его дальше, а судья вскочил на ноги и, что было духу, побежал следом за ним.

      XXVIII

      При