В Москве-реке крокодилы не ловятся. Федора Кайгородова

таки поинтересуйтесь судьбой девочки! – сказала, закатив свои добрые заплывшие глазки, Вера Ивановна. – Сейчас такое творится! Вы имеете на это право! Вы же ее нашли!

      Расставаясь с бухгалтерией, Ромашкин твердо решил вечером забежать в то отделение милиции, куда привел девочку. Тем более, что это как раз по пути, особенно, если идти не через сад, а по улице – стоит только свернуть от метро направо и войти во двор.

      По дороге он успел забежать в супермаркет и купить какой – то замороженный продукт: Ромашкин названий не читал, сроков годности не проверял – покупал, что попадется. Так вместе с пакетом Мишка подошел к тем же воротам, второй раз за день. Часовой, сразу вспомнив нелепого папу, усмехнулся и ни о чем не спросил, а Ромашкин прошел прямиком к дежурному.

      – А вас тут разыскивали родственники девочки, – сообщил ему тот, отвлекаясь от заполнения журнала.

      – Наверное, поблагодарить хотят за то, что я ее нашел? – смущенно предположил Мишка.

      – Не знаю, не знаю! Будете записывать их телефон? – равнодушно спросил дежурный.

      Дома Ромашкин отрезал уголок плотного красивого пакета и вывалил на сковороду какую – то цветную еду. Подождав, пока нагреется сковородка, он убавил газ и, расправив смятый магазинный чек, на котором был записан номер телефона родственников найденной девочки, набрал цифры.

      – Алле! – ответили сразу, словно ждали звонка.

      – Меня зовут Михаилом Ромашкиным. Это я нашел вашего ребенка. Хотел узнать, как она?

      – Где вы? Где вы живете? – крикнул в телефон нервный мужской голос. – Я к вам приду!

      – Зачем? – спросил Ромашкин, которого смутила подобная бесцеремонность. – Что-нибудь случилось?

      – Я вам все объясню! – нетерпеливо повторил незнакомец. – Скажите, где вы живете?

      Мишка назвал свой адрес и пошел помешать то, что жарилось на сковороде. Пахло вкусно. Машинально рассматривая разрезанный пакет, из которого высыпал цветные кусочки, он прочел на английском языке «Суп президентский, по – французски». «Так, здесь написано, что эту брюссельскую капусту и сельдерей надо бросить в кипяток. Но теперь уже поздно!» – подумал он, выкидывая пакет в мусорное ведро. В конце – концов, какая разница что есть, если маленькие девочки бродят по улицам, как неприкаянные, а потом их по чужим квартирам отцы разыскивают! Что творится в мире, непонятно! Мишка включил телевизор, но не понял, что показывают. Открыл книгу, но не видел строчек. Вскоре раздался длинный тревожный звонок в дверь. Он сразу распахнул дверь настежь, и в квартиру влетел немолодой человек, плотный и с седой бородкой.

      – Мы живем с вами на одной улице! – без предисловий заявил он, пытаясь отдышаться и начиная от этого кашлять.

      Потом он протянул руку и представился:

      – Степан Иванович Слепченко!

      – Что случилось? – спросил Ромашкин, вяло отвечая на рукопожатие, ему не нравился этот взбалмошный человек.

      Они стояли в узкой, как пенал, Мишкиной прихожей. Дедушка – судя по всему, это был