Принцесса в академии. Суженый. Варя Медная

все четыре пары? – уточнила Уинни.

      Паук не удостоил ее ответом.

      Я снова повернулась к Озриэлю, всей душой стремясь растянуть это мгновение, и уткнулась носом ему в плечо.

      – От тебя так вкусно пахнет.

      Сказала и тут же засмущалась, но это была правда: от него веяло свежестью, а еще чуточку теплым молоком – так пахнет от малышей – и чем-то цветочным.

      – Новая оболочка, с ними всегда так, – пояснил он.

      – Дай нам тоже его обнять! – возмутилась мадам Гортензия, и они с Эмилией, раскрыв объятия, кинулись к нам. Магнус прыгнул сверху.

      Началась куча-мала, со всех сторон неслись возгласы, смех, ифрита поздравляли с выздоровлением, хлопали по плечу, целовали в обе щеки (ох, как я завидовала мадам Гортензии и Эмилии в этот момент!).

      – Не давите на него, – покрикивал Магнус. – Парень еле-еле выкарабкался не для того, чтобы его тут же задушили.

      – Иди сюда, ворчун! – рассмеялась Эмилия и сдернула его за лапку вниз, приобщив к коллективным объятиям.

      Внезапно я заметила, что Озриэль морщится.

      – Что? Что случилось? – забеспокоилась я. – Только не говори, что новая оболочка не подошла и сейчас лопнет прямо на тебе!

      Он хохотнул и тут же подавил гримасу боли.

      – Не волнуйся, с ней все в порядке, просто пока не привык. Это из-за ожогов. Они остались под ней… Больно, – признался он. – Очень.

      – Ой, – сказала Эмилия и осторожно убрала руки, боясь причинить лишнее страдание.

      – Что же ты раньше не сказал! Нет, это я виновата, совсем забыла. – Порывшись в кармане, я выудила каплевидный флакон и протянула ему. – Вот, пей, это поможет.

      Надо отдать ему должное, Озриэль сперва послушно выпил, а потом спросил, что было внутри. Из него получится отличный муж.

      – Лекарство от госпожи Остиопатры.

      Он изумленно уставился на меня, но спросить ничего не успел: зелье приступило к работе. Под кожей начали поочередно загораться синие искристые веточки. Озриэль вытянул кулак, наблюдая, как они вспыхивают и гаснут, поднимаясь от кончиков пальцев. Зелье бежало по жилам и каждой клеточке тела, заживляя, сращивая, успокаивая. Когда оно добралось до сердца, все тело на миг вспыхнуло синей паутиной и снова стало прежним.

      Озриэль издал стон облегчения.

      – Так гораздо лучше! Так ба была здесь?

      – Не просто была, она-то и передала оболочку.

      – Давай с самого начала, – попросила Эмилия и удобно устроилась на соломе, приготовившись слушать.

      Удовлетворить ее просьбу немедленно не получилось: Эол Свирепый, справедливо рассудив, что опасность миновала, указал на выход.

      – В свою камеру, принцесса.

      – Да-да, сейчас. – Я повернулась к Озриэлю, заправила ему локон за ухо и вложила во взгляд всю нежность и безумную радость, которые меня сейчас переполняли.

      Он прижал мою руку к щеке, отчего угомонившиеся было бабочки снова затрепетали в животе.

      Проходя мимо великана, я остановилась и подняла голову.

      – Спасибо.

      Он