Тигр в колодце. Филип Пулман

не улыбалась. Салли не знала, а Роза не отважилась сказать, что она стала очень бледной, а под глазами залегли тени. Салли почти ничего не ела и понимала, что это плохо, но ей просто не хотелось. Она беспокойно спала, просыпалась от малейшего шороха и после уже не могла заснуть. А если и получалось, ей снились очень тревожные сны. Прошлой ночью во сне она оставила Харриет на скамейке в парке, а сама пошла к адвокату и совсем про нее забыла. Вспомнила о дочери, лишь придя домой, в панике кинулась в парк, но на скамейке, конечно же, никого не было. Проснувшись в слезах и чувствуя себя виноватой, Салли пошла в комнату Харриет, легла рядом с ней, обняла и шептала, что никогда не бросит ее, никогда не оставит одну. Так она и лежала, пока серое рассветное небо не напомнило, что теперь она еще на один день ближе к слушаниям в суде.

      Салли чувствовала себя так, будто ждет казни.

      Поэтому она вряд ли могла спокойно отнестись к тому, что кто-то дернул ее сзади за рукав, когда она свернула на Флит-стрит.

      Салли обернулась, ожидая увидеть нищего, и машинально потянулась к сумочке достать монету, чтобы побыстрее избавиться от оборванца. Но человек, которого она увидела, явно не был попрошайкой.

      Это был парень с надвинутой на глаза кепкой, грязным бело-голубым платком на шее и ремнем с медной пряжкой, поддерживавшим его бриджи. Выражение лица Билла, а это был именно он, не обнадежило Салли – жизненный опыт придал ему угрюмые, угрожающие черты.

      Она удивленно посмотрела на него и перевела взгляд на мощную руку, держащую ее за рукав.

      – Мисс Локхарт? – спросил он, еще пуще изумив ее. – Послушайте, я знаю, кто вы. Один тип хочет…

      У него был низкий, хриплый голос и устрашающий вид, поэтому Салли не выдержала. Она высвободилась, схватила Билла за руку и, к его большому удивлению, толкнула парня к углу Гейт-хауса, прижав к стене. Ярость придала ей сил, а действовала она так неожиданно, что Билл даже не сопротивлялся, к тому же он потерял равновесие. И прежде чем он успел что-либо понять, что-то твердое уперлось в его ребра, причинив боль. Взглянув вниз, он увидел тусклый блеск никелированного револьвера.

      Салли встала так, чтобы своим телом скрыть пистолет от прохожих. Она полностью контролировала себя; парень почувствовал, как по спине поползли мурашки, увидел, что курок взведен. Одно движение пальца, и он отправится в мир иной. Рука Салли была тверда, и, судя по выражению ее лица, она была бы рада спустить курок.

      – Передай ему, – начала она, – если он даст мне хотя бы малейший повод, я всажу в него пулю. Это касается и его посыльных. И всех, кто еще попытается проникнуть в мой дом. Держитесь от меня подальше, понял? Оставьте меня в покое!

      Ее голос был твердым и решительным, а в глазах – темных, не характерных для блондинки, – читалась такая ненависть, что Билл не посмел проронить ни слова. Женщины обычно так себя не ведут. Они не носят оружия, не кидаются на людей. Так Билл и стоял, не шелохнувшись, у стены Гейтхауса, когда револьвер куда-то исчез, Салли отступила назад, толпа поглотила ее, и она исчезла.

      – Она