Прикоснись ко мне нежно (сборник). Виктория Александер

на болотах, – ответил он, посмотрев ей прямо в глаза.

      Сердце Эбби застучало часто-часто. Она заставила себя кивнуть, встала и направилась прочь из комнаты.

      В его голосе, в его взгляде сквозила уверенность, но… Эбби точно знала одно: кем бы ни была его предполагаемая невеста, это не она.

      – Уже поздно, – бросила Эбби через плечо. – Пора собираться в обратный путь.

      – Давай заглянем в галерею, – произнес Эдриан у нее за спиной, – и после этого поедем.

      Они вернулись к лестнице и поднялись к галерее, расположенной в задней части главного корпуса. Ее створчатые окна выходили на сады, сейчас запорошенные снегом. Эдриан оглянулся вокруг. В детстве галерея была его любимым местом, ведь здесь можно было прятаться, свернувшись клубочком, в амбразурах окон. Восемьдесят семь нарисованных пейзажей, висящих на внутренней стене, были его старыми друзьями. И сейчас они были здесь – покрытые пылью, они ждали его возвращения.

      Эбби, конечно же, мгновенно отвлеклась от невеселых мыслей.

      Сдерживая желание улыбнуться, Эдриан оставил женщину любоваться картинами и направился в дальний конец галереи, чтобы осмотреться. Как он и ожидал, все полотна были в хорошем состоянии, нужно было лишь очистить их и отполировать рамы. Снова и снова Эдриан смотрел на Эбби, шагая вдоль стены, и думал о том, что хотел бы понимать ее так же легко, как она понимает картины.

      Эдриан не мог бы сказать, какого поведения ожидал от Эбигейл, но она была тут, была не замужем, и, принимая во внимание все то, что связывало их раньше, виконт не понимал, почему она ведет себя так… отстраненно. Он не мог понять, о чем она думает, что чувствует, – а ответ на этот вопрос внезапно оказался для него очень важным.

      Эбби отошла от картины, повернувшись к окну. Поджав губы, Эдриан притворился, будто тоже рассматривает картины. Пожалуй, он был избалован женским вниманием. За последние четыре года дамы высшего света крайне недвусмысленно давали ему знать о своих чувствах, так что к своим талантам, обеспечившим ему репутацию мастера-соблазнителя, ему почти не доводилось прибегать.

      Конечно, Эдриан не растерял этих навыков – разве что немного подзабыл. Вновь бросив взгляд на Эбби, смотревшую теперь на снег, он почувствовал, как в нем просыпается хищник. Учитывая то, какое место он отводил Эбби в своих планах, сейчас было самое время пустить эти навыки в ход.

      Отойдя от картины, Эдриан направился к Эбби. Его взгляд скользнул по ее профилю, по светло-каштановым волосам, по манящей фигуре. Когда Эдриан решил вернуться в Беллевер, он нарисовал в своем воображении картину – то, как он представлял свою будущую жизнь. Но этой картине не доставало центральной фигуры. Теперь же полотно было завершено.

      Эдриан знал, кто займет место в центре.

      Эбби.

      Он понял это не сразу – в течение последних нескольких дней в нем медленно росло осознание этого факта. Мысли об Эбби постоянно кружили в его голове, неумолимо преследовали его. Эдриан всегда относился к ней как к уникальной личности и никогда