P. S. Я все еще люблю тебя. Дженни Хан

мотаю головой.

      – Просто живот болит. У меня скоро месячные.

      Мне достаточно произнести волшебное слово «месячные», чтобы папа больше ни о чем не спрашивал.

      – А… – говорит он, мудро кивая. – Поешь хоть немного и выпей две таблетки ибупрофена, чтобы они были у тебя в организме.

      – Хорошо, – отвечаю я.

      Мне неудобно врать, но эта крошечная ложь для его же блага. Он не должен узнать об этом видео, никогда.

      В кои-то веки Питер подъезжает к нашему дому вовремя. Он всерьез решил придерживаться контракта. Марго провожает меня до двери и говорит:

      – Просто держи голову выше, ладно? Ты не сделала ничего плохого.

      Как только я сажусь в машину, Питер наклоняется и целует меня в губы, что до сих пор почему-то кажется неожиданным. Он застает меня врасплох, поэтому я случайно кашляю ему в рот.

      – Прости, – говорю я.

      – Ничего, – отвечает он, как всегда мягко.

      Питер кладет руку на спинку моего сиденья и разворачивает машину. Потом он бросает мне свой телефон.

      – Проверь Анонимку.

      Я открываю Инстаграм и нахожу страницу Анонимки. Я вижу фотографию, которая была под нашим видео: парень лежит в отключке, а у него на лице перманентным маркером нарисованы пенисы. Теперь это первый пост. Я ахаю. Видео с джакузи больше нет!

      – Питер, как ты это сделал?

      Питер самодовольно улыбается.

      – Я написал вчера Анонимке и велел убрать это дерьмо, пока мы не подали в суд. Я сказал, что мой дядя юрист, а мы с тобой оба несовершеннолетние.

      Он сжимает мое колено.

      – Твой дядя правда юрист? – спрашиваю я.

      – Нет. У него пиццерия в Нью-Джерси.

      Мы оба смеемся, и это такое счастье.

      – Слушай, ни о чем сегодня не волнуйся. Если кто-нибудь что-нибудь скажет, я каждому морду набью.

      – Мне просто интересно, кто это сделал. Я могла бы поклясться, что в тот вечер мы были одни.

      Питер качает головой.

      – Мы не сделали ничего плохого! И вообще, кому какое дело, что мы целовались в джакузи? Кого касается, был ли у нас секс? – Я хмурюсь, и парень быстро добавляет: – Знаю, знаю. Ты не хочешь, чтобы люди думали, что мы делали что-то, чего мы не делали. Ничего не было, именно так я и сказал Анонимке.

      – Для парней все совсем не так, как для девушек, Питер.

      – Знаю. Не сердись. Я выясню, кто это сделал.

      Он смотрит вперед с таким серьезным видом, что сам на себя не похож. От всех этих добрых намерений у него прямо-таки благородный профиль.

      О, Питер! Зачем ты такой красивый? Не будь ты красивым, я бы никогда не оказалась с тобой в джакузи. Ты во всем виноват! Хоть это и не так. Ведь я сама разулась, сняла носки и залезла в воду. Я тоже этого хотела. Но мне приятно, что он относится ко всему так же серьезно, как и я, пишет гневные письма от нашего имени. Я знаю, что Женевьева не стала бы волноваться из-за такой ерунды. У нее никогда не было проблем с демонстрацией чувств на людях, она была бы только рада оказаться в центре