P. S. Я все еще люблю тебя. Дженни Хан

ли он. Мы это даже не обсуждали.

      – Да, но он вроде как не девственник. Такое даже представить сложно! – Лукас округляет свои небесно-голубые ангельские глаза, чтобы подчеркнуть сказанное. – Я знаю, что ты невинна, Лара Джин, но Кавински – точно нет. Я говорю тебе это как парень.

      – Не понимаю, какое это имеет ко мне отношение, – бормочу я, хоть и сама постоянно думала и беспокоилась на этот счет.

      У нас с Питером как-то был разговор на эту тему, о том, что парень и девушка, которые долго встречаются, по определению должны заниматься сексом, но я не помню, говорил ли он, что сам думает по этому поводу. Надо было слушать внимательнее.

      – В общем, только потому что они с Женевьевой делали это как… как дикие кролики или кто там еще… – Лукас смеется над этим, и я его щиплю. – Только потому, что они это делали, не значит, что мы автоматически тоже, или что мы автоматически этого хотим.

      Так ведь?

      – Он определенно хочет.

      Я сглатываю.

      – Что ж, тогда все очень плохо и печально. Но, если честно, я так не думаю.

      В этот момент я решаю, что наши с Питером отношения будут похожи на запекающуюся грудинку. Медленные и постепенные. Со временем мы нагреемся и будем готовы друг к другу. С уверенностью я продолжаю:

      – У нас с Питером все совершенно не так, как было у него с Женевьевой. Мы не те, кем были они. Короче, я хочу сказать, что нет смысла сравнивать отношения, ясно?

      И не важно, что я постоянно делаю это у себя в голове.

      На уроке французского я слышу, как Эмили Нассбаум шепчет Женевьеве:

      – Интересно, если она окажется беременной, Кавински заплатит за аборт?

      – Ни за что, – шепчет в ответ Женевьева. – Он слишком прижимистый. Может, половину.

      И все смеются.

      Мое лицо горит от унижения. Я хочу крикнуть им: «Мы не занимались сексом! Мы просто обнимались!» Но, выйдя из себя, я доставлю им еще больше удовольствия. По крайней мере, так бы сказала Марго. Поэтому я держу голову выше: так высоко, как только могу; так высоко, что у меня сводит шею.

      Может, это действительно сделала Джен. Может, она настолько меня ненавидит.

      Мисс Давенпорт перехватывает меня по пути на следующий урок. Она обнимает меня за плечи и говорит:

      – Лара Джин, ну как ты держишься?

      Я знаю, что ей нет до меня никакого дела. Скорее ей просто хочется посплетничать. Она самая большая сплетница из всех учителей, а может, и среди учеников. Я не хочу, чтобы обо мне шептались в учительской.

      – Все отлично, – отвечаю я радостно.

      Подбородок выше! Подбородок выше!

      – Я посмотрела то видео, – шепчет она, зыркая по сторонам, чтобы убедиться, что никто не слушает. – Где вы с Питером в джакузи.

      Я так сильно сжимаю челюсть, что зубы начинают болеть.

      – Комментарии, должно быть, тебя очень расстроили. Это не удивительно.

      Мисс Давенпорт нужно срочно обзавестись собственной жизнью, раз ей больше нечем заняться на рождественских каникулах, кроме как листать Инстаграмы старшеклассников.

      – Дети бывают такими жестокими! Поверь, я знаю это из личного опыта. Я немногим старше вас.

      – Со