Тайна Великой Тартарии. Посох Велеса. Евгения Кретова

снова превратившись в живую кошку, и села напротив девочки.

      – Мама исчезла, ты видела? просто растаяла и все… – прошептала Катя. – Как такое может быть? Куда она делась?

      – Этого пока никто не знает. Вернее, конкретно где она – никто не знает (пока конечно), – торопливо добавила она, увидев ужас в глазах девочки, – а в принципе – догадаться не сложно.

      Катя вопросительно смотрела на кошку. Та вздохнула.

      – Девочка моя, тебе надо найти эту шкатулку и посмотреть, что в ней. Твоя мама сказала, что там есть письмо. Там наверняка все написано, ну, может не все, но хоть что-то.

      Катя кивнула, молча поползла к двери, как раненый маленький зверек. Кошка с жалостью посмотрела ей вслед, покачала пушистой головкой.

      – Ты не уйдешь? – одними губами прошептала девочка.

      Кошка покачала головой еще раз, и медленно растаяла в воздухе.

      Глава 2. Шкатулка темного дерева

      Катя зашла в маленькую, без окон, комнатку, служившую маме гардеробной. Раньше их часто смешно называли «темнушками», или «тещиными комнатами». Теперь мода изменилась, и те же неуютные квадратные метры превратились в оазис для модниц всех возрастов и сортов. Ровными рядами весели мамины блузки, платья, костюмы. Девочка нежно провела по ним рукой. Под пальцами струился тонкий шелк и мягкий кашемир, колючий шерстяной свитер, мамин любимый и потому неопределенного теперь цвета лежал на своем привычном месте

      Когда у Кати были каникулы как сейчас, она любила сидеть в маминой гардеробной, пока та собиралась на работу. Мама всегда очень долго думала что надеть, разглядывая аккуратно развешенные вещи, тщательно подбирая блузку к вот этим бирюзовым брюкам. Катя помнила, как совсем недавно мама мучилась, подбирая шарф к новому платью невероятного зеленого цвета. Это был цвет нежно-молодой листвы яблони. Оно ей так шло. Так красиво оттеняло ее русые волосы с медовым отливом, отражалось в ее светлых как байкальский лед с золотистыми прожилками. А Катя настаивала, чтоб мама никакого шарфа не надевала. Мама не соглашалась, говорила, что так нельзя, что оно слишком светлое и на работе она будет выглядеть как восемнадцатилетняя девочка перед свиданием. На что Катя ей заметила, что не видит в этом ничего плохого, мол, пусть завидуют, старые перечницы. Мама отругала ее за такие выражения, но платье одела без шарфа. А вечером пришла хитрая-хитрая, улыбающаяся как заговорщица, с цветами. Катя – как так, от кого, а мама – хохочет… Оказалось, что она произвела такой фурор в своем платье, что шеф подарил ей цветы. А потом, когда Катя уже отправилась спать, закрылась в соей комнате и тихо проплакала всю ночь.

      А сейчас это платье одиноко висело на вешалке. От него еще пахло мамиными духами, ее радостью и печалью.

      Чтобы снова не разреветься, Катя кинулась искать шкатулку.

      Та оказалась там, где ей и было положено находиться – первый ящик справа от входа, под старыми