Пять пьес. Александр Амфитеатров

увидел вас в опере, в ложе, с Ратисовою. Увидел и тогда же решил: эта женщина должна быть снова моею, или я возненавижу ее и сделаю ей все зло, какое только может сделать человек человеку.

      Людмила Александровна. Это бред какой-то… Вы с ума сошли!.. Всего я ждала от вас только не этого.

      Ревизанов (смеется). Да? Так и запишем. Андрей Ревизанов объяснился Людмиле Верховской в любви, и Людмила Верховская прогнала его прочь. Но я не послушаюсь вас и не пойду прочь, потому что вы прогнали меня необдуманно и в конце концов полюбите меня.

      Людмила Александровна. Никогда!

      Ревизанов. Переменим выражение: будете принадлежать мне.

      Людмила Александровна. А! Негодяй!

      Ревизанов. Опять резкое слово. Хорошо пусть негодяй. Так что же? И негодяй может быть влюбленным. Скажу даже больше: влюбленный негодяй зверь весьма интересный. Влюбленный негодяй, например, просит любви только один раз. Но, отвергнутый, не отступает, а требует ее, берет хитростью, силой, покупает, наконец.

      Людмила Александровна. И вы зовете это любовью!

      Ревизанов. Послушайте: ваша честь в моей власти. Я продам вам эту власть.

      Людмила Александровна. Боже мой! есть ли в вас стыд, Ревизанов?!

      Ревизанов. Вы получите обратно все ваши письма. А без этой улики я бессилен против вас. Что же?

      Людмила Александровна. Дьявол вы или человек? я не знаю. Мужчина не решился бы предлагать такую отвратительную подлость женщин, которую любил когда-то.

      Ревизанов. Когда-то я не любил вас, Людмила Александровна. Я лишь забавлялся вами. А вот теперь люблю. Да, люблю взгляните на меня еще раз таким мрачным взглядом. Люблю вас за это гневное лицо, за эти огненные презрительные глаза… Я никогда не верил в силу мечты, а теперь познаю ее. Мои сны, мои думы полны вами. Вы ненавидите меня, а мне приятно быть с вами. Каждое ваше слово дерзость, а для меня оно музыка. Но полно распространяться о любви: каким соловьем я ни пой, вы уже не влюбитесь в меня, а принадлежать мне вы, и без того, будете.

      Людмила Александровна (которая, едва, слушая последние слова Ревизанова, горько плакала, прерывает его умоляющим жестом). Сжальтесь надо мною! Я с трудом сдерживаю себя. Если вы продолжите ваши объяснения, я кончу истерикою. Неужели это также входит в ваши рассчеты?

      Ревизанов встает. О, нет. Но надо же выяснить наши отношения. Последний вопрос отвечайте на него без лишних слов и оскорблений: согласны вы быть моею?

      Людмила Александровна. Нет.

      Ревизанов. Это окончательный ответ? Подумайте.

      Людмила Александровна. Нет, нет и нет.

      Ревизанов. Тогда выслушайте и мое последнее слово. Я даю вам почти неделю срока. Сегодня понедельник. Если в субботу я не увижу вас y себя, ваши письма получать огласку.

      Людмила Александровна. В какую пропасть я попала!

      Ревизанов. Так как же?

      Людмила Александровна. Не знаю. Я… я совсем сбилась с толка…

      Ревизанов. Я буду считать ваши слова за согласие.

      Людмила