Ложный рассвет. Том Лоу

– чтобы Макс ненароком не выпрыгнула наружу – приоткрыл окно. Потом сунул за пояс пистолет и огляделся. Никого не видно. Тогда я вылез из джипа. – Сидеть, Макс! Не высовывайся!

      Прогремел второй выстрел – со стороны реки. Я метнулся к бочке для мусора у насыпи, откуда хорошо просматривался берег футах в пятидесяти внизу. Спустился к причалу по ветхим деревянным ступеням.

      Там я застал босоногого, голого по пояс неопрятного типа с дробовиком двенадцатого калибра. На обеих руках у него виднелись старые поблекшие татуировки. Рядом терлись двое подростков.

      – Пап, я его веслом достану, – сказал один, указывая на заросли травы. Прихватив весло в одной из плоскодонок, он подцепил в зарослях здоровенного щитомордника. Половина головы у змеи отсутствовала.

      – Еще живой! – воскликнул второй мальчишка, тот, что помоложе.

      – Да сдох он, – ответил отец. – Посмертный рефлекс, вот он и дергается. Клади его на землю, парень. Енот придет и схавает. – Заметив меня, он сказал: – Я тут чистил рыбу на берегу, а эта гадина подползла и как схватит целого краппи[3]. Чуть не сожрала, прямо у меня под носом. Ну ничего, я эту сволочь проучил хорошенько.

      – Вряд ли она вернется за добавкой, – заметил я.

      Отложив дробовик в сторону, мужчина достал пачку «Кэмела» и, вытряхнув из нее сигарету, прикурил от зажигалки «Зиппо». Глубоко затянулся. Глядя на реку, выдохнул две струи дыма через нос.

      – Река кишит ими. Щитомордники – самые сволочные из змеюк.

      – Хорошо клюет? – спросил я, оглядывая улов.

      – Не жалуюсь, – ответил он, затянувшись второй раз. – Каждый год сюда с пацанами приезжаю. Нормально так ловится, разве что три года назад река высоко стояла – не порыбачили.

      – Джо Билли знаете? Он живет здесь, в лагере.

      – Не, не знаю такого. Спросите в магазине у Дорис.

      – Спасибо.

      Тип кивнул и бросил окурок в сторону дохлой змеи.

      Макс, высунув нос в окно, следила, как я вхожу в магазин. Мне сразу же вспомнился образ старого флоридского магазина рыболовных снастей с выцветшей почтовой открытки без обратного адреса. За стойкой, прибитая к кипарисовой доске, висела покрытая лаком шкура шестифутовой гремучей змеи. Рядом с сыром и чесалками для спины из когтей аллигатора на полках стояли банки с маринованными яйцами и лотки с творогом.

      В магазине никого не было, только висели, приколотые к стене, образы призраков: отец помогал дочери тянуть из реки сома; босоногий мужчина в полукомбинезоне держал в руках окуня размером с жареную индейку.

      – Помочь чем? – Хозяин стоял на пороге боковой двери и вытирал руки о полотенце. Лицо дружелюбное, румяное, потное.

      – Дорис тут? – спросил я.

      – Нет. Я, кстати, Карл. Дохлых синцов из бака вылавливал, вот и не слышал, как вы вошли.

      – Знаете Джо Билли?

      – Что-то не припомню такого. Он тут жилье снимает?

      – Говорят, что да.

      – Дружок ваш?

      – Он мне ремонтные услуги предлагал – вот, решил воспользоваться ими.

      – Не

3

Краппи (англ. crappie) – крапчатый окунь.