Амазонки. Аркадий Крупняков

руку к сосуду, налила вина, выпила несколько глотков.

      – Он знает, что его ждет? – спросила царица, кивнув в сторону Ликопа.

      – Знает, – ответила Лота, и по лицу ее пробежала тень печали.

      – И, наверное, хвастается, что не боится смерти?

      – Смерти боятся все, даже амазонки, – сказал Ликоп и поглядел на Годейру смело, в упор.

      – Что ты знаешь о амазонках?

      – И много, и мало.

      – Говори яснее.

      – Я знаю, что вы женщины…

      – О, какая проницательность!

      – Да, вы женщины, а женщина самой природой создана для любви. Все доброе в мире сосредоточено в женщине: она хранительница мира и домашнего очага, она мать всех людей, она начало любви человеческой, материнской, женской. И в этом счастье. И мне не понятно, кто и зачем все это отнял у вас?

      – Верно, ты знаешь об амазонках мало, а о женщинах еще меньше. Скажи, где твоя мать?

      – Она умерла.

      – Отчего?

      – Я не помню ее. Говорят, от болезни.

      – А может быть, от счастья, о котором ты только что говорил? От счастья хранить домашний очаг и быть запертой. в четырех стенах своей жалкой хижины, от счастья сносить побои мужа, от счастья быть униженной и замученной тяжелой работой на клочке своей земли. Да, мы лишены этого счастья. Мы сбросили с себя все оковы, которые придумали для женщин эти скоты мужчины. А любовь, о которой ты говоришь, – самая тяжкая из цепей, и мы отринули ее. Амазонка вольна как ветер…

      – И все-таки ваши законы противоприродны.

      – Неправда! Много веков мы живем по своим законам и, как видишь, – не погибли. Мало того, мы богаты, сильны и свободны. Значит, наши законы хороши.

      – Почему же вы стыдитесь своих законов? Вам понадобился мужчина, вы приводите его сюда, а потом убиваете. Боитесь, что он расскажет?..

      – Мы убиваем мужчин всюду.

      – Только ли мужчин? Если у вас убегает рабыня, вы бросаете в погоню сотню всадниц, и ни одна не вырвалась из вашего ада.

      – А разве в иных местах не ловят рабов и не убивают?

      – Вы отгородились от мира, вы…

      – Хватит, мужчина. Спор этот будет бесконечным, и он не изменит твоей судьбы. Пойдем, Лота, мне нужно с тобой поговорить.

      Они вышли из шатра. Солнце поднималось над озером, берега его были пустынны, только кое-где маячили фигуры гоплиток, охраняющих агапевессу. Годейра вошла в лодку, Лота оттолкнула ее от берега, ловко вспрыгнула на корму, взяла весла. Долго плыли молча, и когда лодка вышла на середину озера, Годейра начала говорить:

      – Вчера ты сказала, что любишь его, и я не поверила тебе, а может быть, просто не поняла. Мы судим о мужчинах по трутням. В бою нам нет времени узнать, что это за люди, а в шатре… Мы их поим вином, и они теряют человеческий облик. Чужие по языку, с ними не поговоришь. Взять моего… Скот из скотов. Дорвался до хорошей еды, до вина… Рядом молодая женщина. По его роже видно, что весь его ум ушел туда, в середину тела. Мы зря ловим множество