Уроки милосердия. Джоди Пиколт

по-моему, всегда дорого обходится.

* * *

      Когда звонит телефон, мне снится кошмар, будто в кухне у меня за спиной стоит Мэри и говорит, что я недостаточно быстро готовлю. Несмотря на то что я формую буханки и отправляю их в печь настолько быстро, что на пальцах появились кровавые мозоли, оставляющие следы на тесте, каждый раз, когда я достаю готовую буханку, на лопате оказываются только выбеленные, как паруса корабля, кости. «Время!» – ворчит Мэри, и я не успеваю ее остановить, как она хватает палочками одну кость, кусает ее изо всех сил, ломает зубы, и те крошечными жемчужинами падают на пол и закатываются мне под туфли.

      Я сплю так крепко, что, когда беру трубку и отвечаю на звонок, она тут же выпадает у меня из рук и закатывается под кровать.

      – Прошу прощения, – извиняюсь я, когда вновь держу трубку в руках. – Слушаю.

      – Сейдж Зингер?

      – Да, это я.

      – Это Лео Штейн.

      Сон мгновенно улетучивается. Я сажусь в кровати.

      – Простите.

      – Вы уже извинились… Я вас… У вас такой голос, как будто я вас разбудил.

      – Так и есть.

      – В таком случае это мне стоит извиниться. Я решил, что раз уже одиннадцать часов…

      – Я же пекарь, – перебиваю я. – По ночам работаю, а днем сплю.

      – Тогда перезвоните мне в более удобное для вас время…

      – Вы только скажите, – тороплю я его, – вы что-то выяснили?

      – Ничего, – отвечает Лео Штейн. – В архивах нет никаких упоминаний об офицере СС по имени Джозеф Вебер.

      – Это, должно быть, какая-то ошибка. Вы пробовали различное написание имени и фамилии?

      – Наш историк очень дотошный человек, мисс Зингер. Мне очень жаль, но, похоже, вы неправильно его поняли.

      – Я все правильно поняла! – Я убираю волосы с лица. – Вы же сами говорили, что архивы неполные. Разве нет вероятности, что вы просто пока не нашли нужную информацию?

      – Возможно. Но пока не найдем, у нас связаны руки.

      – А вы будете продолжать искать?

      В его голосе слышится колебание, осознание того, что я прошу найти иголку в стоге сена.

      – Не знаю, как остановиться… – говорит Лео. – Мы проверим в двух берлинских архивах и по нашим собственным базам данных. Но если не получим никаких веских оснований для…

      – Дайте мне время до обеда! – умоляю я.

      В конце концов место, где я с Джозефом познакомилась, – занятия по психотерапии – заставляет меня задуматься, что, возможно, Лео Штейн прав и Джозеф лжет. Как ни крути, а он прожил с Мартой пятьдесят два года. Чертовски долго для того, чтобы сохранить все в тайне.

      Дождь льет как из ведра, когда я добираюсь до дома Джозефа, а зонтик я не взяла. Пока добегаю до накрытого крыльца – промокаю до нитки. Ева лает с полминуты, пока Джозеф идет к двери. Перед глазами у меня двоится – не из-за проблем со зрением, а из-за того, что образ этого старика накладывается на образ неизвестного молодого, крепкого солдата в форме, которого я видела на экране ноутбука.

      – А ваша жена, – спрашиваю