Тайный путь. Андрей Посняков

благостно. Безоблачное голубое небо предвещало погожий денек, на ветвях деревьев радостно пели птицы, трава под ногами была мокрой от росы… Значит, и вправду – утро.

      – Так все же, – не отставал Иван. – Кто ж ты такой, человече?

      Лешка усмехнулся:

      – Так просто, прохожий. Шел себе, шел, никого не трогал, смотрю – ты плачешь. Дай, думаю, подойду – может, обидел кто?

      – Да уж. – Отрок посмурнел лицом. – Обидели… Так ты говоришь, за тятеньку выкуп просить будут?

      – Уж будут, ты мне поверь, – убежденно отозвался юноша. – Иначе б зачем они его в плен взяли? Чтоб песни пел?

      – А может, идолу какому в жертву?! Тут ведь и язычники есть, двоеверы!

      – Язычники б и тебя не отпустили. Не схоронился бы – либо сгиб бы в болоте. Чай, трясина!

      – Трясина… – Иван согласно кивнул и передернул плечами. – Бррр! И как только не утоп?

      – Богатый, говоришь, купец твой батюшка? – Лешка быстро шагал встреч солнышку.

      – Да уж не бедный! – хвастливо отозвался отрок. – Тем и горжуся! У нас ведь, сам знаешь, не в Московитии – купцы не хуже бояр. Лавка у нас в Брянске, на рынке два рядка, амбары…

      – А чем торгуете?

      – Да всем почти… Сюда вот ремесленный товар везем, сукно, вина фряжские. Во Львов – мягкую рухлядь, кожи, воск иногда… Вообще-то, воск с медом из Вильно везут, цены сбивают…

      – Поня-а-атно. – Алексей хохотнул. – Конкуренция, одно слово. Вообще-то, разбойнички-то должны бы помочь тебе поскорей до родного дому добраться – денежки привезти, тятеньку выкупать.

      Иван задумчиво покачал головой:

      – Уж, и не знаю… Пока не больно-то их помощь видима… Постой-ка! А ты сам-то не из татей?

      – Да спрашивал ты уже! – досадливо отмахнулся Лешка.

      – И одет ты срамно, – продолжал отрок. – Босиком, руки голые…

      Юноша поежился – и в самом деле, одежка-то был не очень – кеды в болоте утопли, футболка – зеленая, с желтыми латинскими буквицами… Подарочек почтальонши Ленки… Ванька прав – прикид стремный. За бродягу запросто примут, тут ведь по одежке встречают. Эх, знакомых надо искать, знакомых… И соврать чего-нибудь… Что вот только? Подождите-ка… Парень-то говорит – сейчас июнь-месяц. А тогда… А тогда – август на дворе был… или конец июля, но уж никак не июнь… Значит, что же?

      Лешка похолодел, остановился:

      – Какой сейчас год, Ваня? Ну, лето на дворе которое?

      – Лето? – Отрок смешно наморщил нос, задумался. – Ммм… Шесть тысяч девятьсот сорок девятое.

      – Это – от сотворения мира, – покивал уже знакомый с подобными тонкостями Лешка. – А от Рождества Христова?

      – От Рождества Христова? Ммм… Так… От этого вычесть то… а в остатке тогда… нет, не так… ага, вот… Одна тысяча… Одна тысяча четыреста и сорок один год прошел от Рождества Христова!

      – Тысяча четыреста сорок первый…

      – Ну ты и вопросы задаешь – прямо, как тот дьячок, что меня грамоте учил! Ух и тяжелая же была у него рука – бывало, как разложит на лавке, да ка-ак всыплет розог…