Призраков лучше не тревожить. Сергей Павловский

который до того уже облизали с любовью спецы следственной бригады.

      Сагайдачный меж тем увлечённо продолжал развивать свой снайперский догмат:

      – Вот! – многозначительно ткнул он в потолок длинным перстом. – Один из нюансов, что выдаёт почерк мастера. Выбор освещения! Солнце подсвечивало сбоку и под таким углом, что не мешало снайперу и не нивелировало мишень за стеклом. Ты ведь знаешь, что иногда свет падает на лобовое стекло под определённым углом, и ни хрена тогда за этим стеклом не разглядишь – ни водителя, ни пассажира. Даже оптика прицела не помогает. Кстати: когда станешь большим начальником, никогда не раскатывай на переднем сидении рядом с водителем. Это правило дурного тона, и шансов выжить при банальной аварии меньше.

      – Ладно, ладно, – с едва уловимой усмешкой закивал Емельянов, – валяй дальше, без лирических отступлений.

      – Валяю. Выстрел типично снайперский – в голову. Малополезная информация. Дюжина моих знакомых предпочитают левый глаз, а я, например…

      – …правый, – закончил Емельянов. – Не отвлекайся.

      – Что интересно – это оружие. Винтовка явно нестандартная и очень мощная. Выплюнуть разрывную пулю, что разворотила башку в клочья, – это, я скажу тебе, штучка! Сошки – существенная деталь. Очень немногие, поверь мне, стреляют с сошек. Винт снайпер не сбросил. Значит, дорожит своей пушкой, она – неотъемлемая часть его почерка. Пожалуй, всё.

      Робин Гуд выжидательно уставился на шефа.

      – Не густо, – согласился Берсерк. – По такой наводке мы стрелка не вычислим. – Он нервно прихлопнул по карманам, выудил сигареты, пристроился на ящике рядом с Сагайдачным и сердито задымил. Вспомнил, порылся в нагрудном кармане, протянул напарнику несколько фотографий.

      – Вот, погляди. Это не разрывная пуля. Херня какая-то, вроде гранаты для подствольного гранатомёта, только форма странная, со стабилизатором. Хлопцы собрали осколки, что нашли, через компьютер прокрутили. Там одно перо стабилизатора уцелело. По нему компьютер нарисовал весь снаряд. Вот что получилось.

      Сагайдачный жадно сграбастал снимки, долго вертел их в руках, и так, и эдак щурил умные серые глаза. Наконец повернулся к Емельянову и уставился на него соболезнующим взглядом.

      – Что? – заёрзал тот беспокойно.

      – Извините, господин полковник… Хоть Вы и мой шеф, и благодетель, и я Вас искренно уважаю, но в некоторых вопросах Вы… гм… несколько некомпетентны, как и ваши сраные эксперты.

      Емельянов готов был принять любую критику, лишь бы она носила конструктивный характер. И теперь он сглотнул покорно слюну и преданно воззрился в лицо подчинённому. Чувствовал: сейчас тот выдаст на-гора Нечто.

      Робин Гуд не обманул ожиданий.

      – Это ж уникальный, снаряд, реликтовый, – он помахал фото перед носом Емельянова. – Ему же цены нет.

      – Ну рожай, рожай, – почти простонал полковник.

      – Наствольная бронебойная граната, повторяю, наствольная! Плюс две сошки. А сплав какой? Ты это хоть прочитал? Это