Призраков лучше не тревожить. Сергей Павловский

а не память. А нашим, что до меня были, ничего этого не говорил?

      – Не… – мотнул головой Онищенко. – Не говорил. Это ты молодец. Без тебя я бы и не вспомнил.

      – Тогда давай так, – Емельянов, раскрасневшийся от водки, заговорщицки подмигнул, – если будут ещё спрашивать – и не говори. У нас, понимаешь, тоже контор много, и каждая поперёд другой в пекло лезет. Мы ж на твоей информации друзей-товарищей и обскачем.

      – И найдёте гада? – усомнился хозяин.

      – Найдём, не беспокойся, – многозначительно заверил Емельянов. – И притом именно мы найдём. А уж если мы – то и до суда дело, может, не дойдёт.

      – Вот это правильно, – понимающе одобрил Онищенко. – Таких сволочей давить на месте нужно. А то развели бардак, понимаешь.

      – Ну всё, спасибо за угощение и за доброе слово, – Емельянов поднялся и протянул хозяину свою не менее заскорузлую крестьянскую лапу.

      – Ага, – крепко стиснул её сталевар. – Как найдёшь – непременно заходи. Поговорим, бутылочку раздавим. А я пока – могила…

* * *

      Полковник тяжело опустился в кресло голубого «опеля Вектра» и любовно погладил округлившийся живот. Сагайдачный покосился на него неодобрительно, буркнул:

      – Борщ с водкой с утра, в такую жару… Бр-р… Извращение, босс.

      – А я и борщ, и водку могу хоть утром, хоть ночью и в любую погоду, – радостно осклабился Емельянов. – А за такую информацию не грех и выпить. Ты, пожалуй, поезжай в «аквариум», а я по дороге поразмыслю над раскладом.

      Он откинул спинку кресла далеко назад и блаженно прикрыл глаза. После принятой дозы в голове приятно шумело, но мысли текли правильным потоком под лёгкий шумок автомобильного кондиционера. Перспектива, конечно, открывалась заманчивая, но Емельянов не особо обольщался. Вероятность того, что наёмный киллер окажется иностранцем, составляла, по прикидке Емельянова, процентов десять. Но отработать версию следовало тщательно, ибо сулила она невиданные дивиденды. Во-первых, открывалась возможность обскакать на голову конкурентов. Спецов, что могли провернуть деликатную и специфическую работёнку за бугром, в Генпрокуратуре, конечно, не имелось. Да и в СВР осталось негусто, очень негусто – считанные единицы. Емельянов смело мог считать себя зубром из «Красной книги». Были ещё, конечно, дедушки вроде Долганова и Аверина, что могли спланировать и обсосать любое дельце от переворота в Кении или Занзибаре до похищения японского микадо, но воплотить планы в жизнь могли только рукастые-головастые, а их-то великая держава и растеряла походя, недальновидно и позорно.

      «Здесь у меня все козыри на руках, – рассуждал Емельянов. – Даст Бог, ещё и покуролесить под занавес в старушке Европе.» И ещё один козырь в рукаве делал партию весьма привлекательной. Заказчик просчитался, решив прибегнуть к помощи иноземного мокрушника. Ему-то, дилетанту, начитавшемуся бульварных новомодных романчиков или почерпнувшему знания из опыта местной уголовной мельшпухи, идея казалась грандиозной и несокрушимой. А ведь залётного гастролёра вычислить куда проще, чем местного