Сочинения. Том 10. Александр Строганов

реминисценциям, философствованию и так дальше.

      Каким прискорбным фактом окажется тот, что Ваша ленинградка как две капли воды похожа на ту старушенцию?

      Прошу Вас, не пейте так много!

      Простите за неприязнь.

      Это временное.

      Письмо не будет отправлено за ненадобностью.

      Ни мне, не Вам.

      Ваш мучимый Вами брат.

      Письмо девятое

      Любезный сердцу моему Стилист!

      Все, что я рассказывал Вам, не имеет никакого значения.

      Теперь, когда я, наконец, окончательно излечился, все прежде изложенное мною в письмах потеряло весь и всяческий смысл.

      Как же вы были правы, когда откладывали мои письма в стопку, нечитанными.

      Все прежде изложенное мною – суета сует, и больше ничего!

      После того, что сделали Вы с собой, а, точнее, я с Вами.

      Но, прежде всего, Вас, наверняка интересует, как я умудрился в столь короткий срок, так и не добравшись до Палат излечиться?

      Вопрос этот требует разрешения, во что бы то ни стало, иначе Вам совсем нечего будет доложить Вашей, а в далеком прошлом и моей маменьке.

      Ответ очень прост. Доктора никогда не были нужны мне.

      Вот, если бы Ваш покорный слуга не сорвал стоп-кран и добрался бы таки до Палат. Все оставалось бы без перемен.

      И я не смог бы помочь вам. А Вы так нуждаетесь в помощи.

      И не рассчитывайте, что ваше счастье со старушкой продлится долго. Вам еще придется хоронить ее, А Вы, я знаю Вашу врожденную чувствительность, не перенесете этого.

      А жизнь, увы, ставит перед фактом.

      Вот почему Вам нужна моя помощь (наконец-то!), и я это почувствовал, и, вместе с тем, наверное, впервые почувствовал по-настоящему.

      Видите, как гладко, связно и последовательно я излагаю свои мысли.

      Вам это ничего не стоит, а для меня, еще недавно, представлялось большой проблемой.

      Итак, как получилось, что я сделался окончательно здоровым человеком?

      Вот видите, я отлично помню, с чего начал.

      Первое, на чем меня всегда ловили доктора, так это на том, что начинал я говорить об одном, а затем, совершив головокружительный кульбит, оказывался совершенно в другом месте, где-нибудь в Египте, например.

      Но это, как я теперь понимаю, было от расстройств и вынужденного безделья, от вынужденного безделья и расстройств, от расстройств и вынужденного безделья, от вынужденного безделья и расстройств, от расстройств и вынужденного безделья, от вынужденного безделья и расстройств, от расстройств и вынужденного безделья, от вынужденного безделья и расстройств.

      Теперь же все по другому.

      Теперь я научился чувствовать свою логику. Хотя это очень и очень трудно. Так много первостепенного окружает меня!

      Да если бы Вы только знали, насколько очевиден и предсказуем мир, окружающий нас, с нами самими внутри.

      Если бы вы знали это, разве не совестно было бы Вам придти к такому вот отчаянию и потерять