Сочинения. Том 10. Александр Строганов

мне не оказаться правым?

      Что знал я о мышах? Практически ничего.

      Неизвестность пугает всегда и, думаю, всех, что бы там не говорили. Но, знай я и больше, разве смог бы защитить?

      Я не покинут Богом, нет. Напротив, мне даровано особое восприятие через слух, зрение.

      Я знаком с многообразием и изощренностью сил зла, но я знаю и то, что противостоять этим силам можно лишь слабостью, ибо слабость, как воздух животворный, расступаясь, сталкивает зло со злом и губит зло. Я знаю это.

      Но судьбы конкретных людей?

      Подойти к мальчику и шепнуть на ухо – Спрячься.

      Это – само по себе зло, заставлять людей прятаться, учить их этому. Ведь, насколько я разумею, прятаться должны мыши?

      Или так было прежде?

      Что скажете, Стилист, я помню, что говорю теперь с Вами?

      ХРАНИТЕЛЬ Мышь не интересна. Не настолько интересна. По крайней мере, на некоторое время. Можно было бы и нынче устроить забавное представление, но, покуда, это преждевременно. Дорога дальняя. Настанет час, когда сделается вовсе скучно.

      И еще.

      Необходимо окончательно определиться с расстановкой сил в вагоне.

      Однозначно, Мышь не столь интересна сейчас.

      В большей степени меня занимает Господин Учитель.

      Да, да, тот самый сизобородый пожилой господин в очках у самого тамбура, что без остановки читает книгу.

      И безнадежному фантазеру трудно представить себе тот путь чистосердечной надежды, что прошел он от иллюзий до полной глупости.

      Господин Учитель даже оглох от пустых побед в области разумного, доброго, вечного. На этом пути он потерял и разум, и масштабы, да и добрым его теперь уже трудно назвать, так как он не совершает поступков.

      Ни больших, не малых.

      Он даже перестал чистить зубы и кормить бродячих собак.

      В правом нагрудном кармане его тяжелого пиджака лежит выцветшая фотография. На этой фотографии Господин Учитель сорок лет назад, в шелковой рубашке, опирается на тяжелый велосипед и ослепительно улыбается.

      В правом нагрудном кармане этой шелковой рубашки Господина Учителя, что на сорок лет моложе, когда он ослепительно улыбается, опираясь на тяжелый, по нынешним временам, велосипед, тоже лежит фотография.

      На той фотографии, в свою очередь, молодая женщина с милым подбородком и волевым взглядом не менее ослепительно улыбается неизвестному фотографу, по моим предположениям, самому Господину Учителю.

      Суть – песочные часы.

      Этот знак бесконечности, поставленный «на попа».

      Ясно вам?

      Теперь Господин Учитель занят особого рода бездеятельностью, что я называю «формальным чтением».

      Термин сей означает, что человек читает, и ему нравится как выстраиваются предложения, вспоминает давно вышедшие из его лексикона слова, расшифровывает их значение, наподобие головоломок, допускает, что в книге присутствует сюжетная линия, но напрочь опускает сам процесс.

      Это – как борьба за уже отвоеванную глухоту с навязчивой