Сочинения. Том 10. Александр Строганов

это и у себя на носу.

      Но об этом у нас вскоре будет возможность поговорить, ночи зимой долгие.

      Кстати, под каким одеялом вы спите?

      Я предпочитаю ватное, шитое лоскутами, в пододеяльнике.

      Всю жизнь мечтаю о таком, но никак не удавалось заполучить.

      Уж вы подготовьтесь к моему явлению.

      Шучу.

      После того. Как я избавился от болезни, у меня все время хорошее настроение.

      Но, стал болтливым.

      И это уже замечено.

      Надо бы немного успокоиться.

      До скорой встречи, любимый брат!

      Не пейте малинового вина.

      Оно отравлено.

      Вот видите?

      Опять шутка на язык напросилась.

      Как, однако, весело готовить самоубийство!

      Ваш будущий доктор.

      P. S. Надо бы, покуда еще не настал час, перечитать клятву Гиппократа. Подозреваю, что Вы то ее уже подзабыли?

      Предвкушаю нашу встречу!

      Наговоримся!!!

      Спешу.

      Меня приглашают на беседу.

      Мною, как будто, недовольны.

      Договорился.

      Жму руку, и, одновременно, усаживаюсь в глубочайший книксен.

      Ваш здоровый брат, на грани большого счастья.

      P. P. S. Привет Вашей ленинградке. Просите ее не умирать до моего появления.

      Письмо десятое

      Поговорим о любви.

      Любовь, вот что я, в ожидании встречи с тобой, при всевозможных приготовлениях перед тем, как мне будет сообщено решение, совершенно упустил из вида.

      Любовь – вот чего не познал я в прожитом пространстве.

      Я имею в виду не ту любовь, о которой слагают оды. Та любовь мне знакома. Я пресыщен ею. Мало того, иногда мне кажется, что сам я создан не из белка и желтка красного цвета, а из этой самой любви.

      По этой причине мне и идет военная форма, особенно костюм железнодорожника. Самый лучший мой костюм!

      Любовь, что не познал я – другая, плотская. Любовь, похожая на стыд и пытку одновременно.

      Я узнал о ее существовании от одного глухонемого, что подсунул мне однажды на перроне удивительную коллекцию фотокарточек, на которых очень красивые актеры и актрисы изображали все это.

      Как жаль, что я не актер – подумалось мне тогда.

      Вот почему актеры так загадочны и притягательны – подумалось мне тогда – они знают то, чего я не знаю, умеют то, чего я не умею, и нисколько не стесняются при этом.

      А могут вот так простые люди, не актеры? – подумалось мне тогда.

      Оказывается, могут.

      Меня очень скоро просветили на этот счет путники.

      Им было весело просвещать меня на этот счет, им нравилось говорить на эту тему, они думали, что я валяю дурака.

      А я, верите ли Вы мне, почтенный Стилист, и на самом деле не все знал. А, точнее, ничего не знал. И когда первый раз увидел фотографии, даже испугался. Сам не знаю, чего я испугался, но ощущение было такое, как будто я столкнулся с чем-то огромным, очень и очень важным, от чего можно сойти с ума, если на минутку,