Сочинения. Том 2. Александр Строганов

когда сами знаете что, а в прошлом уж вне всяких сомнений, все русские люди – в известной степени Благово. И здесь вы можете со мной не соглашаться.

      Сколько угодно.

      Покуда по воле случая не окажетесь в какой-нибудь вяленой деревеньке, где дыры, да латки на каждом шагу, а кот последнего карася сожрал.

      Покуда не озябнете и не осиротеете душой.

      Покуда ночь не задрожит на дне вашего страха.

      Покуда не попросите пощады, водицы и ночлега.

      Тут-то вам и прилетит, и разверзнется.

      И жаром печным обдаст.

      И поцелуй перед сном, и разная другая любовь!

      ***

      Будь я Дмитрием Дмитриевичем, наверное, все же попытался бы найти в библиотеке «Рассказы бабушки из воспоминаний пяти поколений, записанные и собранные ее внуком с материалами семейного архива и примечаниями».

      Как говорится, перечитать, вспомнить.

      Знаете, так бывает, иногда попадет в руки случайно твое же собственное письмецо, и удивлению нет предела: неужели это я такую глупость написал? И как только могло этакое в голову придти?

      Будь я Дмитрием Дмитриевичем, наверняка раздобыл бы «Рассказы бабушки из воспоминаний пяти поколений, записанные и собранные ее внуком с материалами семейного архива и примечаниями». Но, поскольку я – не Дмитрий Дмитриевич, особой нужды в том не испытываю, да и чаяния мои располагаются совсем в другой области.

      Что мне до его бабушки и ее воспоминаний?

      Плохо сказал.

      Неуважительно.

      Наверняка и она, и ее внук были милыми людьми.

      Вместе с тем, как сказал бы кормчий, мне это – ни к чему.

      О каком кормчем идет речь?

      А какая разница?

      В любом из них свивал свои головокружительные кольца змей избирательности.

      А как же иначе?

      Однако кормчего рекомендую отметить.

      Позже пригодится. Возможно.

      ***

      Хотя, иногда любопытство предательски заявляет о себе. Пару раз мои ноги самопроизвольно направлялись в сторону библиотеки, но осознание того, что я – не Дмитрий Дмитриевич, и никакого документального отношения к Дмитрию Дмитриевичу не имею, благоразумно удерживало меня.

      А разыщи я «Рассказы бабушки из воспоминаний пяти поколений, записанные и собранные ее внуком с материалами семейного архива и примечаниями»?

      Так и до автобиографической поэмы «Инок» не далеко, и кто знает, кто знает, что ожидало бы меня в будущем?

      Известно, что, некие, умалчиваемые биографами, драматические события семейной жизни принудили Дмитрия Дмитриевича уйти в Николо-Угрешский монастырь. Мне же думается, что драматические события семейной жизни здесь ни при чем. Он изначально стремился к исходу. И если бы я занялся исследованием жизни своего однофамильца, уверен, я бы нашел тому подтверждения. Но исследование жизни Дмитрия Дмитриевича не входили в мои планы, так как никакого отношения к нему, равно как и к его бабушке,