Соловей. Кристин Ханна

зарплатой это можно растянуть надолго.

      Ее захлестнула паника. Она же совсем не разбиралась во всяких финансовых вопросах, этим всегда занимался Антуан.

      Он неторопливо поднялся, обнял жену. Вианна хотела бы закупорить в бутылку этот момент, а потом отпивать его по глоточку, когда начнет засыхать от одиночества и страха.

      Запомни это, мысленно убеждала она себя. Как солнце играет в его кудрях, любовь в карих глазах, потрескавшиеся губы, целовавшие ее лишь час назад.

      Через раскрытое окно она расслышала неторопливое клоп-клоп-клоп – лошадь бредет по дороге, тащит телегу. Наверное, это мсье Киллиан везет цветы на рынок. Будь она во дворе, он обязательно остановился бы, и подарил ей цветок, и сказал бы, что тот не может соперничать с ее красотой, а она бы улыбнулась, поблагодарила и предложила ему выпить глоточек чего-нибудь.

      Вианна нехотя отодвинулась. Подойдя к туалетному столику, налила в таз теплой воды из голубого керамического кувшина, умылась. В алькове, служившем гардеробной, за золотистыми тюлевыми занавесками она надела бюстгальтер, кружевные трусики и подвязки. Разгладила на ногах шелковые чулки, пристегнула их к поясу, скользнула в хлопковое платье с воротничком-хомутом. Но когда, раздвинув занавески, она выглянула в комнату, Антуан уже ушел.

      Подхватив сумочку, она поспешила вниз к Софи. Комнатка была такой же маленькой, как родительская, с балочным просмоленным потолком, деревянным полом и окном, выходящим в сад. Железная кровать, тумбочка с ночником, шкаф – вот и вся обстановка. Стены украшены рисунками Софи.

      Вианна распахнула ставни и впустила свет в комнату.

      Как частенько в летнюю жару, Софи сбросила одеяло на пол. Розовый плюшевый медвежонок Бебе спал, прижавшись к ее щеке.

      Вианна взяла в руки медвежонка, заглянула в его мохнатую зацелованную морду. Прошлый год Бебе провел в одиночестве на полке у окна, Софи больше нравились новые игрушки.

      И вот теперь Бебе вернулся.

      Вианна наклонилась, тихонько поцеловала дочь.

      Перекатившись на спину, Софи моргнула, открыла глаза.

      – Я не хочу, чтоб папа уезжал, – прошептала она. Потянулась за Бебе, почти выхватила его из рук матери.

      – Знаю, – вздохнула Вианна. – Я знаю.

      Она достала из шкафа любимое платье-матроску Софи.

      – Можно я надену венок, который папа сплел?

      Смятая корона из маргариток увядала на тумбочке. Вианна аккуратно водрузила ее на голову Софи.

      Она думала, что вполне владеет собой, пока не вышла в гостиную к Антуану.

      – Папа? – Софи растерянно тронула поникшие маргаритки. – Не уходи.

      Антуан опустился на колени, привлек к себе дочь, крепко обнял:

      – Я должен стать солдатом, чтобы защищать тебя и маму. Но я очень скоро вернусь, ты даже не успеешь соскучиться. – И голос его дрогнул.

      Софи чуть отстранилась. Маргаритковая корона сползла набок.

      – Обещаешь, что скоро вернешься?

      Приподняв голову, Антуан поймал испуганный взгляд Вианны.

      – Да, – произнес он