Клятва. Кимберли Дёртинг

на меня, потрясенно открыв рот, и когда я взглянула вниз, то увидела на ее белоснежной блузке крошечные капли воды.

      – Идиотка! – взвизгнула она, и на этот раз я все прекрасно поняла. Все поняли. – Она на меня посмотрела! – обвиняюще произнесла она, обращаясь не ко мне и так громко, что теперь ее слышал весь ресторан. – Вы это видели? Она смотрела прямо на меня, когда я говорила на термани!

      Отец, мужчина с улыбающимися глазами, попытался ее успокоить, перейдя на термани, язык чиновников:

      – Сидни, успокойся….

      – Не говори мне успокоиться – эта дура практически на меня напала! Надо что-то делать. Она нарушила закон. Поверить не могу, что тебя это не волнует. Почему ты не требуешь ее повесить? – Она ожесточенно промокнула носовым платком невидимые капли. – Мама, сделай что-нибудь! Скажи, что эту… эту имбецилку должны арестовать!

      На этот раз я смотрела вниз, делая вид, что не слушаю, как она обо мне отзывается – такие слова не следовало произносить вслух ни на одном языке.

      Меня парализовал страх, горло сдавило. Я отважилась быстро осмотреть зал, не поворачивая головы. Замерев, на меня смотрела Бруклин; трое мужчин, сидевших за ее столом, также не спускали с меня глаз. На секунду я встретилась взглядом с третьим мужчиной, внимание которого Бруклин пыталась завоевать. Его глаза были темны, взгляд напряжен и сосредоточен на мне. Он наклонился вперед, от его скуки не осталось и следа.

      Я скривилась, услышав, как из кухни выбегает отец, чтобы узнать, в чем дело. Посмотрев в его сторону и наткнувшись на его взгляд, я испытала ужас, догадываясь, какую ошибку совершила.

      Смертельную.

      – Простите, – громко сказала я, не обращаясь ни к кому конкретно.

      – Что произошло? – спросила Брук, подбежав ко мне и так крепко схватив за руку, что от пальцев отлила кровь. – О чем она говорит? Ты ведь не смотрела, правда?

      Я взглянула на нее, все еще не в силах ответить или даже вздохнуть.

      Я слышала доносившийся из ресторана спокойный и ровный – очень дипломатичный – голос матери девушки. Мой отец молчал, остальные звуки тоже стихли. Я хотела послушать, о чем она говорит, но двери были закрыты, а в ушах громко стучала кровь.

      Брук еще крепче сжала мою руку, округлившимися глазами ища ответ на моем лице.

      Внезапно женщина замолчала, и мы обе повернулись к дверям.

      Наступила долгая тишина; казалось, мое сердце вот-вот разорвется. Каждый удар отдавался болью; я говорила себе, что этого не может быть, что я не могла совершить такой ужасный промах. Конечно, меня не простят. Родители так старались научить меня, так упорно внушали важность никогда не путать один язык с другим… Никогда в жизни не нарушать правил.

      Но это случилось. Я ждала, вынесут ли мне смертный приговор.

      Наши с Брук пальцы сплелись воедино, дверь распахнулась, и мы увидели серьезное лицо отца, смотревшего на наши руки.

      Пока конфликт не разрешился, мать вывела Анджелину на улицу. Ей не хотелось, чтобы моя сестра слушала, о чем они говорят.

      – Что? –