Победа по очкам. Виктор Пронин

обстоятельстве тоже таилась халандовская мыслишка – дескать, сегодня, ребята, мы не просто так сидим, сегодня нам надо поддать, поскольку повод.

      – Прошу чокнуться, – без улыбки произнес Халандовский. – Пока нам это еще доступно.

      Ткнувшись своим стаканом в стаканы Шаланды, Худолея и Пафнутьева, Халандовский выпил до дна, да так и остался сидеть с пустым стаканом в руке.

      – Будем живы! – воскликнул Худолей, и опять не удалось ему расшевелить компанию. – А между прочим, хотя, конечно, вы мне и не поверите… Следы всегда остаются.

      – Это ты к чему? – хмуро глянул на него Шаланда.

      – Не надо меня переубеждать! Что бы вы там ни говорили… Нет! Я не согласен! – Худолей убежденно покачал головой. – Это может быть отпечаток пальца, уха, губы… Даже, простите меня, зад… Тоже может оставить свой неповторимый след. Как по размеру, так и по рисунку. Помню один зад…

      – Худолею больше не наливать, – сказал Пафнутьев.

      – Да, – крякнул Шаланда. – Слабеют лучшие люди.

      – Ну вот и разговорились! – рассмеялся Худолей. – А, Паша?

      – Похоже на то.

      – А ведь тебе там эксперт понадобится, а? Знающий, опытный, человек, которому ты можешь полностью доверять, а?

      – Видимо, – кивнул Пафнутьев. – И начальник милиции, свой, личный, да, Шаланда? И директор гастронома… Как ты думаешь, Аркаша? Согласен приобрести гастроном в Москве?

      Халандовский, не торопясь, снова наполнил стаканы, нарезал мясо, принес с кухни зелень, видимо, забытую для первого тоста, молча чокнулся с каждым, выпил, опять же, не торопясь, закусил и, отложив вилку и нож, в упор посмотрел на Пафнутьева.

      – Куражишься, Паша? Веселишься? Ликуешь?

      – Аркаша, в такой компании мне больше ничего не остается… Да, ликую, да, веселюсь.

      – Паша… Твой прокурор… Как его, Гордюшин? Так вот этот Гордюшин не сказал тебе главного… Ты ведь не первый, кто берется за Лубовского. И не второй, Паша.

      – А где же предыдущие?

      – Их нету, Паша.

      – Как нету?

      – Были и исчезли. Одного до сих пор найти не могут… А второго нашли… Но для жизни тело уже было непригодно. На нем были повреждения, несовместимые с жизнью. А поначалу дела у них пошли куда как хорошо… Очные ставки, письменные свидетельства, расписки, кассеты, фотографии…

      – Ты хочешь сказать…

      – Да, Паша. Именно это я и хочу тебе сказать. Откажись, Паша, пока не поздно. Откажись. Я не говорю, что он тебе не по зубам, он не по зубам нашему правосудию. Лубовский прошел хорошую школу и никогда ни перед чем не останавливался. Следы, которые он оставляет после себя, зачищают лучшие юристы. Свидетели или замолкают, или исчезают.

      – Навсегда? – уточнил Пафнутьев.

      – Да, Паша, навсегда. Кстати, нечто похожее происходило и с некоторыми следователями, которые пытались… В общем, которые пытались.

      – Надо же, – озадачился Пафнутьев. – Прямо монстр какой-то.

      – Паша, монстр – это Чебурашка по сравнению с ним. Просто