Призрак кургана. Юхан Теорин

и по глазам его понял, что тот тоже слышал. И братья Клосс слышали. Оба стали белыми как мел. И мальчик Арон тоже повернулся к могиле.

      Значит, он не сошел с ума. А если сошел, то не только он. Другие тоже слышали. Все слышали.

      И все затихло. Стук больше не повторялся, но люди так и стояли, почти не дыша.

      Гилберт Клосс подошел к могиле с открытым ртом. Посмотрел на почти засыпанный гроб и тихо сказал:

      – Давайте поднимать.

      Пастор нервно провел рукой по лбу:

      – Как же так… нельзя же…

      – Можно, – сказал Гилберт.

      – Но я же уже сказал надгробное слово…

      Клосс промолчал, не отводя глаз от могилы. Наконец подал голос и второй брат, Сигфрид:

      – Будем поднимать.

      Пастор вздохнул и кивнул Бенгтссону:

      – Раз так… придется поднимать. Я позвоню доктору Блуму Ланиель Блум. Герлоф знал его – один из двух врачей в марнесской общине.

      Бенгтссон тоже вздохнул, точно так же, как пастор. Можно было подумать, что он его передразнивает.

      – Ну как, Лавидссон? Полезешь откапывать? Вместе с Ароном…

      Герлоф молча посмотрел в темную яму. Сказать, чтобы ему очень хотелось туда спускаться… Но если Клосс очнулся в могиле… он же может задохнуться? Надо поспешать.

      Нагнулся, оперся рукой о край и спрыгнул в яму. Осторожно встал на покрытую землей крышку и вспомнил, как на конфирмации читал отрывок о встрече Иисуса и Лазаря.

      И вышел умерший, обвязанный по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет[1].

      Герлоф все время напряженно прислушивался, но все было тихо. В могиле было зябко, косые солнечные лучи сюда не попадали. Когда-нибудь и он ляжет в землю. Навсегда. Если Иисус не воскресит его к жизни.

      Позади что-то скрипнуло, и он в панике обернулся. Но это был всего лишь тот мальчишка, Арон, – он тоже спустился в яму с лопатой. Арон Фред из Рёдторпа. Герлоф кивнул ему в полумраке и почему-то шепотом сказал:

      – Лавай копать.

      Арон, не отрываясь, смотрел на гроб. Потом губы его пошевелились, он что-то пробормотал, но так тихо, что Герлоф не расслышал.

      – Что? Что ты говоришь?

      – Америка, – сказал мальчик чуть погромче. – Я уеду в Америку.

      – Вот как? – Герлоф посмотрел на него с сомнением. – А сколько тебе лет?

      – Двенадцать.

      – Ты слишком мал.

      – Не один. Свен возьмет меня с собой. Я там станут шерифом.

      – Почему?

      – Стреляю здорово.

      Больше вопросов Герлоф не задавал. Со Свеном он знаком не был и не знал, кто это, но про Америку знал. Земля обетованная. Сейчас там, конечно, тяжелые времена, биржевой кризис, безработица, но соблазн по-прежнему велик.

      И именно в эту секунду, стоя на крышке гроба Эдварда Клосса, Герлоф решил, что могильщиком работать не хочет. Он тоже уедет Подальше от Стенвика и от неумеренно строгого отца. Не в Америку, конечно. Он станет моряком. Поедет в Боргхольм и наймется юнгой на одну из грузовых

1

Ин, 11:44.