Огневой бой. Воевода из будущего (сборник). Юрий Корчевский

чем уход.

      А вскоре и Антон с женой заявились. Хозяин принес листьев подорожника – маленьких и всего несколько штук.

      – Все ноги стоптали, пока нашли, – радостно сообщил крестьянин.

      Я обмыл листья, размотал на руке холстину, приложил листья к ране и снова наложил повязку.

      – Антон, еще одно поручение – с березы сдери кору аккуратно, надо лубок на руку вместо палок наложить.

      – Это мы запросто. Берез вокруг полно. – Антон ушел.

      Глава 4

      В заботах и уходе за Федором прошло десять тревожных дней. Он уже окреп, пошел на поправку. Сам мог вставать, сидел за столом, потихоньку ходил. Но был еще слаб – быстро уставал, часто присаживался отдохнуть. Рана-то затянулась, а вот перелом давал о себе знать. Но меня радовало, что он мог шевелить пальцами, и рука не потеряла чувствительности. Стало быть – нерв цел, не перебит, а то бы рука плетью висела и в дальнейшем усохла.

      Как-то после обеда Федор спросил:

      – А кто мне пулю доставал из раны и врачевал ее? Что-то я лекаря здесь и близко не видал?

      – Федя, да я сам все и делал.

      – Иди ты! – изумился Федор.

      Находившийся в избе хозяин подтвердил:

      – Он, все он делал. Раненого тебя в избу на себе затащил, при светильнике руку резал, потом моей иглой штопал, затем меня за березовым лубком гонял да подорожник искать.

      – Не знал я, Георгий, за тобой такого умения. Ан ты не только сыскать кого можешь, но и на ноги поднять. Выходит – жизнью я тебе обязан?

      – Опосля долгами сочтемся, Федор.

      – Не люблю я в должниках быть, – мотнул головой Кучецкой.

      И этим же вечером в деревню на взмыленном коне ворвался Троекуров, а за ним с гиканьем летели на вороных конях стрельцы, числом не менее двух десятков.

      В селе сразу сделалось шумно. Троекуров взялся людей на постой определять, а стрелецкий старшина к Федору направился. Тот, заслышав шум, сам вышел на крыльцо.

      Стрелецкий старшина поклонился в пояс.

      – Привет тебе государь передает и здоровья желает. Надеется вскорости тебя в покоях своих увидеть. Мы посланы для охраны, повозка отстала изрядно, но дня через два-три будет.

      – Хорошо! – Федор огладил бороду. – Значит, в ближние дни и домой поедем.

      Повозка и в самом деле притащилась через три дня.

      Мы простились с Троекуровым, о радении которого Кучецкой обещал государю слово замолвить. Боярин поместный при этих словах Федора стрельнул в меня глазами, но я сделал вид, что меня происходящее не касается. Расставаясь, Федор протянул ему снятый с пальца перстень. Троекуров воспрял духом и оглядел своих дружинников – все ли видели, как сам государев стряпчий со своего пальца снял и подарил ему перстень?

      Стряпчий уселся в повозку, я уложил в ногах драгоценный мешок с документами. Сам сел верхом, и мы тронулись в Москву.

      Впереди и сзади ехали стрельцы с бердышами на изготовку, грозно поглядывая по сторонам. Кавалькада потянулась из села.

      Антон с женою, стоя