Последние из Валуа. Анри де Кок

со всеми почестями – как и приказал барон дез Адре – Сент-Эгревом до ворот замка, графиня, все от того же Сент-Эгрева, узнала, какое направление ей следует выбрать, дабы выехать на Гренобльскую дорогу… Путь ее пролегал через Шатеньерский лес.

      В то время как сотня других на ее месте, обрадовавшись столь чудесному спасению, поспешили бы как можно скорее умчаться прочь от захваченного разбойниками замка, она ехала неспешно, о чем-то размышляя.

      Лошадь ее шагом преодолела то расстояние – примерно в тысячу метров, – что отделяло холм, на котором стоял замок от леса.

      Какие мысли ее занимали? Сожалела ли она – немного поздно! – о том, что не сказала ни слова в защиту тех несчастных, что остались в плену у дез Адре? Этого мы сказать не можем.

      Внезапно крик, повторенный эхом, вырвал ее из задумчивости.

      То был последний вопль Клода Тиру, сброшенного с башни.

      – Гм! – промолвил Орио. – Похоже, там, вверху, ситуация ухудшается!

      Графиня вздрогнула.

      – Этот дез Адре – настоящее животное! – сказала она.

      – В любом случае, – откликнулся оруженосец, – не нам на это животное жаловаться! Для нас оно разомкнуло свои когти…

      – Так-то оно так, но…

      – Но?

      – Ты не находишь, Орио, что этот молодой граф де Гастин – весьма красивый вельможа?

      Губы Орио растянулись в улыбке.

      – Да, – ответил он, – очень красивый! Но такой красотой, которая не продлится долго! Через пару часов самый уродливый и бедный из живущих на этой земле не позавидует ни красоте, ни богатству сеньора де Гастина… Хе-хе!

      – Замолчи!

      Пришпорив лошадь, графиня прежде своего оруженосца достигла опушки леса в том самом месте, где еще несколькими минутами ранее находились пятеро всадников в масках.

      Остановившись там, она бросила последний взгляд на замок, а затем, похоже, примирившись с событиями, сказала:

      – Поехали!

      И графиня углубилась в лес.

      Но успела она проехать и двадцати шагов, как лошадь ее была остановлена сильной рукой, а две другие руки обхватили графиню за талию и вытащили из седла.

      – Ко мне, Орио! – крикнула итальянка.

      – Не зовите его напрасно, прелестная госпожа, – ответил ей чей-то спокойный, резкий голос, – он, подобно вам, в плену у нас. Если вам угодно сохранить его жизнь, то не зовите его больше, потому что при первом же движении он ее лишится. Прошу вас не беспокоиться: мы остановили вас единственно из желания поболтать с вами; мы вовсе не разбойники, как вы, вероятно, полагаете.

      – Если вы не разбойники, то кто же? И что вам нужно?

      – Будьте терпеливее, Елена Тофана! Мы все вам объясним. Поверьте, Екатерина Медичи не будет в претензии, если Великая Отравительница явится к ней часом позже назначенного срока.

      При имени «Елена Тофана» – а то было ее настоящее имя – итальянка вздрогнула; услышав же последние слова, она задрожала всем телом.

      Она донельзя напрягала зрение, чтобы рассмотреть, кто ее остановил и кто с