Женщины, кот и собака. Мария Метлицкая

из машины, закинул голову вверх: из окна на него смотрели Тёпа и мама.

      Он помахал им рукой и бросился в подъезд. Не дожидаясь лифта, бегом рванул по лестнице – так будет быстрее!

      Дома пахло… домом.

      После душа, где Алексей долго полоскался, пофыркивая от удовольствия, соскучившись по беспрерывно льющейся тугой струе горячей воды наконец сели за стол.

      Он ел некрасиво, торопливо. Но всем было весело. «Оголодал парень!» – смеялся отец. А мать грустно качала головой: «Лешка! Ну ты не спеши, поросенок!»

      Тёпа счастливо смеялась и гладила его по руке: «Ешь, Лешечка, ешь! Свинячь в свое удовольствие!»

      – Да! – Алексей резко вскочил с места, роняя вилку на пол. – Какой же я болван!

      Он хлопнул себя по лбу и бросился за рюкзаком.

      Торжественно вытащил оттуда пакет с маминой блузкой, бутылку армянского для отца: «Пять звезд, пап! Ты не думай!» А потом торжественно протянул матери пачку денег, схваченную аптечной резинкой.

      Пачка была увесистой. Мать качнула головой, расплакалась и села на табуретку:

      – А себе хоть оставил, сыночек?

      – Мне? Для чего? – удивился Алексей.

      – Для удовольствий, – ответила мать. – В кафе там сходить или девушке купить что-нибудь…

      Алексей махнул рукой и посмотрел на Тёпу. Она, казалось, напряженно чего-то ждала. Или нет? Ему показалось? Сестра смотрела на Алексея во все глаза, словно спрашивая: «А мне? Мне – ничего? А я так ждала, Лешка!..»

      И тот, хлопнув себя по лбу и заметно покраснев, снова сунулся в рюкзак. И вытащил оттуда коробочку с цепочкой и трилистником:

      – А это тебе, Тёпка! Носи на здоровье!

      Сестра вспыхнула лицом, открыла коробочку, и все дружно ахнули.

      Какая красота!.. Лешка, балуешь ты нас!

      А он отмахивался, продолжая хлебать уже остывший борщ, и смущенно просил прекратить «прения по теме».

      С Тёпой они болтали до двух ночи, пока он, широко зевая, не сказал:

      – Все, Тёпка! Остальное – завтра!

      Тёпа кивнула и чуть задержала его руку в своей:

      – Спасибо тебе, Лешик! Я о таком и не мечтала!..

      – Да ладно тебе, – небрежно отмахнулся брат. – Сколько еще впереди!

      Первого сентября было почти жарко – градусов двадцать шесть, не меньше.

      Алексей надел новую голубую рубашку, купленную «по случаю» матерью. «К твоему загару и твоим глазам – самое то», – заверила она.

      Во дворе института было шумно и весело. Все изучающе оглядывали друг друга, похлопывали по плечу, обнимались, наперебой рассказывали последние новости и делились впечатлениями от прошедших каникул.

      Алексей вглядывался в толпу, пытаясь найти Надю.

      Наконец увидел. Она шла от ворот – медленно, чуть покачиваясь на высоких каблуках. Еще издали Алексей заметил, что она совершенно не загорела, скорее наоборот – бледная, со впавшими глазами и темными подглазьями, похудевшая и словно усталая. Ее прекрасные пшеничные волосы словно поблекли и выглядели неживыми, постаревшими, что ли.

      Алексей, замирая от любви и страха,