Спустя десять счастливых лет. Элис Петерсон

пытается его догнать.

      – Эй, мальчики, а почему бы нам не съесть эти ваши фруктовые… э-э… кебабы? – предлагаю я, стараясь перекричать шум.

      На меня не обращают ни капли внимания, и я открываю холодильник, чтобы вообще найти эти штуки. Вот же они – тарелка на нижней полке. Нанизанные на палочки кусочки клубники, ананаса и… фу… помидоры черри.

      Роняю один на пол, услышав голос у себя в голове: «М-м, вкусняшка! Оставь мне штучку». Я медленно поднимаю кебаб и, оттряхнув, снова кладу на тарелку, сбитая с толку.

      «Верно-верно. Мальчики не заметят, – продолжает голос. – Чуть-чуть грязи еще никому не повредило, а?»

      – Олли? – спрашиваю я. – Это правда ты?

      «Ты спросила Джо, почему он перестал мне звонить?» – не унимается голос.

      – Нет. Я…

      Раздается визг. Я поворачиваюсь. Оскар оставил машинку и скачет вокруг кухонного стола на ярко-голубой резиновой корове. Тео воет, что теперь его очередь, что это его игрушка.

      «Бекка, осторожно! Вниз!» – командует голос.

      В мою сторону летит игрушечная машинка, а расстроенный Тео вот-вот разревется.

      – Так, а ну хватит!

      Мальчишкам хоть бы хны, и в этот момент я понимаю, как плохо знаю своих племянников. Когда мы с Олли поженились, мы стали редко ездить к родителям и к Пиппе с мальчиками. Нам и так было хорошо, а еще мне казалось, что Олли там не по себе.

      – Уверен, твоя мама жалеет, что ты не вышла за надежного юриста вроде твоего отца или за еще одного Тодда, – говорил Олли.

      Я просила его не нести чушь, но глубоко внутри тоже это чувствовала. Поэтому выдумывала тысячи отмазок, чтобы не приезжать на выходные, и чаще всего рассказывала, как Олли нужно время на книгу. Думаю, мама считала, что Олли большую часть времени витает в облаках, что это писательство может быть обычным хобби, и ее неодобрение заставляло меня защищать мужа. Теперь я смотрю на мальчиков и понимаю, что совершенно их не знаю. Вот она, цена за отдаление от семьи.

      – Так, скоро пора спать, поэтому давайте покушаем, а потом я почитаю вам сказку, идет? – предлагаю я и опускаюсь на колени, чтобы вручить мальчишкам по кебабу. – Как вкусно выглядит!

      Тео сует мне палочку, предлагая попробовать, и помятая клубничка зависает в опасной близости от моих губ.

      – Нет-нет, это все вам! Вы их сами в детском саду приготовили, да? Ну не молодцы ли!

      – А я еще сделал кушь-кушь, – говорит Тео и вгрызается в клубничку. Кусочек падает на пол.

      – Кускус, – хихикаю я, радуясь, как проходит вечер.

      Гены все-таки берут свое, у Пиппы и Тодда получились красивые мальчики. У них широкие лбы, как у Тодда, круглые голубые глаза и ангельские локоны. Оскар чуть стройнее, волосы слегка отливают рыжим, почти как мои. Тео – круглолицый, с такой же, как у меня, ямочкой на щеке, но светловолосый, как Пиппа.

      – Какую историю хотите послушать?

      Оскар задумчиво глядит на свой кебаб. Я не успеваю опомниться, как он замахивается в сторону окна кухни. Шмяк! По стеклу стекают остатки помидора.

      – Эй! –