Междумирье. Евгения Фихтнер

на ее голову венок. Но она помнила именно того, кто первый раз в жизни встал перед ней на колено и сжал руку в своих ладонях. Она думала о нем все годы, рисуя в своей восторженной душе красивую сказку. Ведь королева была слишком впечатлительна, и ей было мало преданности своего мужа. Ей стало скучно во дворце, и она часто уходила на луг, усыпанный чудесными цветами. Там она мечтала о неземной любви, которой ей не мог дать ни один человек в королевстве. Никто, кроме сэра Ланселота.

      Гвиневра резко выпрямилась в кресле и бросила в сторону Артура умоляющий взгляд и он обернулся к жене:

      – Как ты думаешь, через сто лет женские сердца будут сжиматься от радости за прекрасную Гвиневру, которую отважный рыцарь Ланселот похитил у старого короля Артура? Об их любви будут сочинять романтичные баллады? Петь печальные песни? Может быть. Или людская память сохранит совсем другую историю – о том, как королева и ее любовник предали и сделали несчастным человека, который был честен со своими друзьями? Который любил свою жену всем сердцем и ради нее уходил на войну? Перед боем он всегда целовал ее портрет в медальоне. Он назвал ее именем звезду, которая указывала дорогу на Камелот. С мыслями о любимой он сразил всех врагов и вернулся домой победителем. Зачем? Чтобы узнать об измене королевы со своим рыцарем!? Какая глупая история, правда?

      Артур болезненно поморщился и приложил руку к груди. С тех пор как люди стали трепать имя королевы, он все чаще прижимал руку к сердцу и бледнел. И сейчас на его лбу выступили крупные бисеринки пота. Гвиневра хотела дотронуться до его руки, он Артур отвел ее ладонь и отрицательно качнул головой.

      – Не надо, Гвиневра. Мне не настолько больно, насколько тебе хотелось бы. Ведь в моей груди стучит бесчувственный булыжник, который не имеет ни жалости, ни любви, ни сострадания. А камень не может болеть, он может только раскалываться. В моей душе смертельный холод, вот по нему и побежала маленькая трещинка. Гвиневра, ты свободна делать что угодно, но только не позорь меня и себя перед людьми. Уезжай с Ланселотом, если хочешь. Он не любит свою жену, может быть, он будет любить по-настоящему хотя бы тебя.

      Гвиневра упала перед королем на колени и заплакала:

      – Артур, пожалуйста, послушай меня! Пожалуйста! Я никогда не любила никого так сильно, как тебя! Это правда, поверь мне. Я всегда была тебе верна. Я никогда не изменяла тебе ни с кем, даже в своих мыслях. Поверь мне, Артур! Я умоляю тебя…

      Король усмехнулся.

      – Гвиневра, не плачь. Я верю тебе. Ты еще слишком молода и впечатлительна. Тебя легко обмануть, и ты легко обманываешь сама себя. Иди в свою комнату, я хочу побыть один. Мне нужно о многом поразмыслить. После свадьбы шута я вновь отправляюсь на поиски Грааля. Поэтому мне нужно все обдумать.

      Гвиневра встала с колен и утерла слезы. Затем тяжело опустилась на дубовый стул и вздохнула:

      – Мордред готовит заговор против тебя.

      Неожиданно Артур вспылил:

      – Кого ни послушай – все готовят заговор: королева, Ланселот, Мордред! Рыцаря отравили за обеденным