Правила склонения личных местоимений. Катя Райт

вот такие моменты. Но я не помню. Поэтому я, вообще, стараюсь поменьше читать, чтобы не забивать себе голову, чтобы помнить что-то действительно стоящее, а не эту художественную литературу.

      – Может, вам помощь какая-нибудь нужна, Ром? – спрашивает Юля.

      – Не нужна нам помощь! – отвечаю. – Я, вообще, лучше пойду.

      – Погоди! Ну куда ты пойдешь! Посиди еще! – уговаривает Юля.

      – Нет! – обрываю. – Я пойду. И так уже загрузил тебя своим дерьмом.

      – Ты не загрузил…

      – Да ладно! Сколько я тебе должен?

      – Должен? – сначала не понимает Юля. – Ты дурак что ли, Ром? Перестань!

      – И все же? – я достаю деньги.

      – Ты, и правда, дурак! – тянет она, потом замолкает на минуту, смотрит на меня в упор и продолжает. – Ты думаешь, деньгами от всех отгородишься? Думаешь, так проще держать дистанцию? Да ты как улитка в своем панцире! Закрылся и не высовываешь. И никто тебя не трогает, и никто не видит, да?

      – И что? – спрашиваю я раздраженно.

      – Ничего! – отвечает Юля. – Жалко просто…

      – Вот только не надо жалеть меня! У меня все хорошо.

      – Конечно, хорошо. Никто и не знает, что у вас там творится. Да и тебя никто не знает. Ты же один все время! Господи, Ромка, да у тебя и друзей-то совсем нет.

      – Меня это устраивает.

      – Это не может устраивать!

      – Может! Тебе не понять.

      – Куда уж мне!

      Просто друзья требуют слишком много времени. Во-первых, их надо еще где-то найти, потом положить минимум полгода на то, чтобы завоевать доверие. Потом им же надо время от времени звонить, встречаться с ними, мчаться на помощь, когда они попросят, приглашать в гости. У меня просто нет на это, ни времени, ни желания. Это мне что же, бросить работу, или забить на Ксюшку, или, вообще, на все забить и кинуться заводить себе друзей! Весьма странная перспектива, весьма сомнительная. И потом что же, привести их домой и рассказать все про нашу с сестренкой жизнь? Нет уж, это слишком. В жопу этих друзей! У меня и так нет ни на что времени. Я и так не высыпаюсь и кручусь как белка в колесе. Друзья будут уже лишними.

      А про улиток. Так я думаю, что мы все живем в панцирях, в своих раковинах. Просто у каждого они разные. И никто особенно не горит желанием выползать наружу. Некоторые только нос высовывают время от времени. Но разница не велика. Мы все улитки, и все живем в ракушках. Просто у всех они свои. У кого-то прочные, у кого-то совсем хрупкие. И вот хрупких-то как раз чаще всего переезжают каким-нибудь трактором или самосвалом. И потом бедная улитка просто корчится на асфальте, размазанная как масло по куску хлеба, и в последние минуты своей никчемной жизни пытается убедить себя, что без панциря все так мило и хорошо. На самом деле, когда ты остаешься без своего панциря – это верный признак того, что очень скоро ты сдохнешь.