Дело сердитой плакальщицы. Эрл Стенли Гарднер

Мистер Баррис, вы глубоко ошибаетесь. Карлотта вернулась рано вечером…

      – Вы не должны мне этого объяснять, мэм. Я просто стараюсь рассказать, что мне известно, как было дело. Газеты любят набрасываться на такое, и, если девушка попадет в подобную ситуацию, она меченая на всю жизнь. Я знаю, что действительно произошло. Я знаю, что звон разбитого стекла, и выстрел, и женский крик раздались задолго до того, как вы пошли разобраться. Моя жена не всегда хорошо держит язык за зубами, как мне хотелось бы. Но на этот раз я топнул ногой и велел ей помалкивать обо всем этом.

      – Вы… вы не разговаривали с шерифом?..

      – Конечно, я говорил с шерифом, – сказал Баррис. – Шериф задал мне массу вопросов. Он спрашивал, не видел ли я кого-либо выходящим оттуда, и я сказал, что не видел. И это была правда, потому что я действительно не видел. Потом я сказал, что услышал сначала звон стекла, затем выстрел; именно тогда было совершено убийство, предположил я; что некоторое время спустя раздался женский крик; что я поднялся немного позже, после того как услышал звон стекла и выстрел, взглянул, в чем дело, и ничего не увидел. Я позвал жену, и где-то в это время мы услышали женский крик, но ни моя жена, ни я ничего не увидели, выглянув в окно. В общем, я не сказал ему, что после мы видели вас из своего окна, потому что считаю, что его это не касается.

      Она сказала со всей решительностью:

      – Карлотта была дома в постели задолго до полуночи…

      – Вам не нужно ни в чем убеждать меня, мэм. Я лишь пытаюсь доказать, что мы хотим вести себя по-соседски…

      – Я знаю, – произнесла она с отчаянием. – Вы пытаетесь вести себя как добрый сосед, но в глубине души вы думаете, что это моя дочь убила Артура Кашинга.

      Он сказал спокойно:

      – И вы тоже так думаете.

      Это заявление было столь неожиданным, столь искренним, что Белл Эдриан не смогла поднять глаз.

      Сэм Баррис встал:

      – Я просто думал, что нужно вас предупредить, миссис Эдриан. Сейчас, видимо, шериф собирается прийти поговорить с вашей дочерью. Вы можете сказать ему, что ваша дочь вернулась домой до полуночи, а также что я был здесь и сказал вам…

      – Да, но я не должна ему об этом говорить!

      – Нет, должны. Если вы попытаетесь выглядеть удивленной, то вы переиграете, как и со мной, когда я сообщил вам, что Артур Кашинг мертв. Вы чуть-чуть переиграли… С людьми, живущими в деревне, не бывает проблем, когда случается с ними разговаривать, но когда они наблюдают – это другое дело. Я не мог бы сказать вам, что вы сделали не так, да и шериф, видимо, не скажет, но вы все же что-то сделали не так. На такие вещи у нашего шерифа острый глаз. Ему нравится загонять людей в угол и усаживать в ловушку. Поэтому расскажите ему, что я зашел просто по-соседски и сообщил, что Артура Кашинга застрелили.

      – Так рано? – возразила она. – Наверняка его заинтересует, почему…

      – Потому, – продолжал настойчиво Баррис, – что я знал, что Карлотта ужинала у него прошлым вечером, и я сам для себя хотел выяснить, когда Карлотта вернулась домой. Думаю, это будет хорошая идея, если вы будете как бы рассержены всем