Я уеду жить в «Свитер». Анна Никольская

понимаете?

      Наши поняли. Не сразу, конечно. Но им Машина идея понравилась, особенно Борьке. Типа мы элита. Родоначальники нового тренда и все такое. У нас теперь даже телефоны под запретом. Если собираемся в «Свитере» – все, никаких девайсов. Маша называет это «общением глаза в глаза».

      Поначалу жутко было, если честно. Трудно. Никто не знал, о чем разговаривать. Мы обычно тут собираемся, на веранде, а когда холодно – внутри сидим. Приколы из «Лепры» обсуждаем, фотки друг у друга лайкаем и все такое. Беседа льется рекой, если смартфон перед глазами. А нет его?

      Первые две недели «флешмоба» мы вообще слушали тишину, образно выражаясь. Оказалось, в нашем коллективе всего один оратор от природы. Ну да, это Маша. Даже Мишкино знаменитое остроумие куда-то резко улетучилось. Он ведь с нами решил расконтачиться, хотя опять же ему никто приглашения не высылал. А Беляев из десятого «Б», наоборот, смылся. Сказал, что ему без айфона не комильфо. Зря он шестой, что ли, покупал? На веранду больше не ходит.

      Ну и ладно. Мало-помалу мы разговорились – это Маша придумала как. Она придумала брать друг у друга интервью, по очереди. Вопросы можно было любые задавать, а отвечать – не задумываясь. Сразу выяснилось, кто у нас тормоз что ни на есть. Нет, не я. Я много художественной литературы читаю, поэтому особых проблем с самовыражением у меня не возникло. А вот у Ксюши – да. Но я все равно ее люблю.

      Ксюха, я тебя люблю!

      – Кем ты видишь себя через десять лет? – Маша спрашивает у Борьки. Перчатку кожаную сняла и держит перед собой – это вроде бы у нее микрофон.

      Борька нас уложил наповал.

      – Антрепренером, – говорит.

      Антрепренером! Я это слово только с третьего раза выговорила.

      – Кем-кем? – хихикает Ксюша. Она сразу почему-то решила, что это что-то не совсем приличное.

      – Частным предпринимателем в сфере искусств. Как отец.

      У Борькиного папы картинная галерея в старом доме напротив бассейна. Мы у него иногда багетные рамы заказываем для маминых натюрмортов.

      – То есть ты хочешь пойти по стопам своего отца? – Маша в роли журналистки очень даже хороша.

      – Нет. Это он хочет. Семейный бизнес чтобы у нас был.

      – Ну а ты? – не отстает Маша.

      – А я… – Борька медлит. Задумался. – Мне нравится одна передача. «Вокруг света», знаете? Хочу ее вести. Ездить по разным странам, с интересными людьми встречаться, с туземцами, с альпинистами. На Эверест еще забраться хочу.

      Маша после этого признания еще больше в Борьку влюбилась, по-моему.

      Мишка говорит:

      – Давай, спрашивай теперь у меня!

      Вечно он поперек батьки в пекло лезет.

      – Теперь Юлина очередь спрашивать. – Маша говорит и передает мне микрофон. То есть перчатку. – Юля?

      А я не знаю, что у него спрашивать. Мишка мне совсем не интересен. Как личность и вообще. А если я начну у него что-то спрашивать, он себе еще чего-нибудь вообразит.

      – Как твою кошку зовут?

      – Так нельзя, – сразу прерывает