Конь Рыжий. Алексей Черкасов

же не сводный полк, а, извините за выражение, чистый бардак! Судьба решается, а ты, председатель, рот раззявил на побаски большевиков. Позор, позор! Головой ответишь за разложение полка, – выкрикивает какой-то офицер.

      А голова у хорунжего Лебедя всего-навсего одна-разъединственная…

      – Даю слово комиссару! Тиха-а!

      Комиссар помедлил и заорал:

      – Будем говорить прямо: с кем вы, казаки? С мировой революцией или контрой? Драться нам в лоб или лапа в лапу жить? Если драться – давайте! А скажите, какой интерес нам столкнуться лбами? За генерала этого? За чумного?! Слышали, как он назвал себя патриотом России, а как в натуре – холуй буржуазии, холуй мировой контры? Куда зовет генерал? В ярмо! Чтоб на шею рабочего класса и крестьянства, а так и солдатам, матросам и казакам посадить жирную буржуазию, которая каждый день рожать будет новую буржуазию. А вы что, кормить их должны, чтоб плодились они на вашу шею?

      – Го-го-го-го!.. – пронеслось по площади.

      – Генерал, а так и казаки-оренбуржцы призывали к восстанию. Ладно! Восстать, казаки, можно. А вот как потом встать?! Подумали?

      Толпа настороженно приутихает.

      – Генерал сообщил, что восстали полки в Пскове. А где те полки? Почему увязли? Нету восставших полков!

      – Есть! – заорал генерал.

      – Где представители полков?! – потребовал комиссар.

      – Отвечай, хорунжий! – подтолкнул генерал.

      – Что он сказал? Громче!

      – Требует, чтоб хорунжий сказал: восстали полки или нет. Пусть сообщит председатель, – уступил место комиссар.

      – Нету восставших полков и не будет – не ждите! – ответил Ной, тревожно озирая однополчан. – Скажу так, казаки: пущай беглый Керенский из своих сотрапезников войско собирает, чтоб идти на Петроград. А мы, сибирцы, оренбуржцы, семипалатинцы, Керенскому и беглым генералам не сотрапезники! А так и немцам не сотрапезники! Генерал пошто из кожи лезет? Власть свою потерять боится. Она им шибко сладкая при царе, власть-то, была. Смыслите? А кто такие в Петрограде, которые в Смольном? Да вот такие же, как эти матросы, – от хрестьянства которые, из мастеровых. А чем они от нашего брата отличаются? Почитай что ничем! Дак скажите теперь: кого защищать надо? Буржуазию и свергнутых…

      Хлопнул выстрел – пуля свистнула возле уха председателя, он резко откачнулся:

      – Поглядите там! Живо! Перелицованный офицер стреляет, должно! Уймите благородия!

      – Тащите его! Тащите! – орали енисейские казаки, сплотившиеся возле крыльца плотной стеною.

      – На крыльцо, под факела, чтоб морду видеть!

      Возня, шум, кого-то волокут, насовывают в спину, в почки, в селезенку, волокут, и как только схваченный офицер – без папахи, лысоватый, в шинелюшке – в сопровождении трех енисейских казаков поднялся на три приступки крыльца, полковник Дальчевский быстро выстрелил из браунинга в его лысую голову.

      – Не гоже так, товарищ комполка! – рявкнул Ной. – Мы бы узнали, из каких интересов поручик Хомутов выстрелил! Кто за его спиной?!