Конь Рыжий. Алексей Черкасов

узнал голос:

      – Чего там орешь, Терехов? Вылазь сюда. Али боишься?

      – Эт-то я-то боюсь тебя?! Я т-тебе покажу, рыжий!

      Клокоча ненавистью, Кондратий Терехов пробрался на крыльцо, зло глянул на Свиридова с матросами, повернулся лицом к митингу и загорланил:

      – Станичники! Братья-казаки! Нас окружили пулеметами и серой суконкой, а мы собрались на свой казачий круг! Это все Конь Рыжий, вот он, продажная шкура! Пущай ответит, таку его… туда… сюда!..

      – Без матерков! – оборвал председатель. – Со свиньями матерись!

      – Не затыкай мне рот! Не сегодня, так завтра вздернем на веревке тебя через ту перекладину, про которую орал сейчас.

      На крыльцо взлетел черноусый Санька Круглов в бекеше и белой папахе. Без лишних слов трахнул Терехова в скулу и выкрикнул:

      – На кого, гад, припас веревку?! Кого вздернешь?!

      Схватились за грудки – подкидывают друг друга. Комитетчики еле растащили.

      – Так будем митинговать и в дальнейшем иль, может, шашками почнем полосовать друг друга?! – крикнул Ной.

      – Пьяных не пущать!

      – Под дыхало им, стервам!

      – Тиха-а! Кто еще слово берет?

      Вылез казачишка из уральских. Так-то обрисовал гибель большевиков, что самого слеза прошибла. Так и ушел с крыльца-трибуны, сморкаясь в ладони.

      Еще один поднялся, из оренбургских:

      – Казаки! Как можно терпеть Коня Рыжего в председателях? Али вот еще Бушлатную Революцию! По какой такой причине? Какие они нам сродственники? Али комиссару с матросами большевики поручили обрядить нас всех в черные бушлаты, привязать к якорям чугунным, опосля в море потопить, как обсказал Конь Рыжий, што мы будто в ковчеге плывем по морю. Врет Рыжий! Хоть он и хорунжий. Кто нас повенчал с большевиками и Бушлатной Революцией?! Конь Рыжий! Свергнуть его, как насквозь продажного, и отторгнуть от казачества!

      – Прааавильно! Давно пора! Свергнуть… Пущай метется из православного казачьего войска! Доолооой!..

      Шум, гвалт, рев. А три пулемета на санях – стволами к митингу. Казаки беспрестанно оглядываются – сила подперла!

      К Ною подошел генерал Новокрещинов. Щеки оползнями, руки на перила.

      – Казаки! Братья! Святые мученики многострадальной России!.. Кто такие большевики? Самозванцы, узурпаторы власти, разбойники! Разве не пишут в свободных газетах про Ленина, что он обвиняется в шпионаже в пользу кайзеровской Германии? Ленин вернулся в Россию в апреле прошлого года. А кто его пропустил в Россию через Германию в то время, когда Германия находится в состоянии войны с Россией?! Кто его там пропустил? Значит, завербовали в шпионы.

      К генералу подскочил комиссар – маузер в руке:

      – За такую провокацию, генерал…

      – Погодь, Иван Михеевич, – встал между ними Ной. – Не хватайся за горячее железо голыми руками. Дай остынуть. Пущай говорит. – И к митингу: – Тиха-а! Даю еще слово его превосходительству генералу Новокрещинову. Да будут ему еще погоны! Ежели вы подмогнете. Говори, превосходительство!

      Новокрещинов