Унция надежды. Софи Джексон

о своем искусстве.

      – Что? – не понял Макс, посчитав вопрос шуткой.

      Тейт снова улыбнулся. Он сел на вращающийся стул, уперев трость себе в бок.

      – Давно вы рисуете? Или новичок? В какой технике предпочитаете работать? Живопись маслом, карандаш, уголь? Рассказывайте, не стесняйтесь.

      За высокими двустворчатыми окнами белело заснеженное пространство. Максу было удобнее говорить, глядя туда, а не на Тейта.

      – Мне нравятся краски. Такие, которые пахнут. Мальчишкой я рисовал. Не кистью. Баллончиками. Любил рисовать машины, причем с детальной прорисовкой. Копам мои граффити почему-то не нравились. Несколько раз ловили меня прямо на «месте творчества».

      Тейт улыбался и кивал:

      – Стало быть, у вас уверенная рука и вы любите цвет.

      – Выходит, что так.

      Заметив, что Макс до сих пор стоит, Тейт предложил ему сесть.

      – Скажите, а какой цели вы собираетесь достичь, занимаясь в художественном классе?

      Макс невесело рассмеялся:

      – Совсем простой. Хочу, чтобы док удовлетворился и оставил меня в покое.

      Тейт хмыкнул:

      – Как говорят, я вас услышал. Но творчество требует вашего искреннего желания, иначе оно не принесет вам желаемых результатов. Я знаю: доктор Уоттс где-то решил за вас. Знаю причины, толкнувшие его на такое решение. Но мне важно ваше намерение. Творчество – шанс. Каким он вам видится?

      Макс обвел глазами просторный зал, заставленный мольбертами и столами, где громоздились вазы с кистями, валялись тряпки, пестрые от разноцветных пятен, лежали листы ватмана. Вид художественного класса почему-то его воодушевил. Это не было безудержной радостью, но Макс ощутил душевный подъем, которого не испытывал очень давно.

      – Я хочу попытаться… полнее выразить себя. Самовыражение мне необходимо, поскольку хочу стать… лучше, чем я сейчас.

      Оглянувшись на Тейта, Макс увидел широченную улыбку.

      – Мне понравились ваши слова, – тихо сказал Тейт.

      Макс тоже улыбнулся:

      – И когда мы начнем?

* * *

      Они начали на следующий же день.

      Утром Макс не залежался в постели, а вскочил на пять минут раньше расписания. Ночью он дважды просыпался от кошмарных снов, однако они не испортили ему утра. Макс думал о скорой встрече с Тейтом. Нельзя сказать, чтобы он буквально рвался в художественный класс, но ему очень хотелось взять в руки кисть (баллончиков у Тейта не было).

      Тейт приветствовал его крепким рукопожатием. Сегодня на преподавателе была другая футболка: под изображением Леонарда Нимоя[3] красовалась фраза: «Спок слушает». Максу на мгновение подумалось, что Тейт нуждается в сеансах Эллиота даже больше, чем он сам.

      – Я взял на себя смелость и установил вам мольберт. – Тейт подвел Макса к большому треножнику. – Осталось лишь выяснить: вы хотите работать на холсте? Или начнете с чего-нибудь помельче?

      Вопрос заставил Макса призадуматься. В детстве он рисовал исключительно на кирпичных, бетонных и металлических поверхностях.

      – Холст, –

3

Леонард Нимой (1931–2015) – сын еврейских эмигрантов с Украины, актер, фотограф и художник. Наибольшую известность ему принесла роль доктора Спока в сериале «Звездный путь».