Месть от кутюр. Розали Хэм

только подумайте!

      Рот Бьюлы превратился в ниточку, брови взлетели вверх.

      – Тогда, может, это? – спросила Тилли, указывая на эклер, и прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

      Молли посмотрела на солнце, лучи которого, словно раскаленные стальные штыри, пронзали отверстия в ребристой металлической крыше.

      – Крем наверняка прогорк. Безопаснее всего – рулет с джемом.

      – Сколько стоит рулет? – спросила Тилли.

      – Два…

      – Три! Шиллинга! – выпалила Лоис, испекшая шоколадные бисквиты, и метнула на Молли взгляд, чреватый лесным пожаром.

      Тилли передала три шиллинга. Лоис сунула рулет ей в руки и тут же отшатнулась, как от прокаженной. Толкая впереди себя коляску, Тилли вошла в универсам Праттов.

      – Грабеж среди бела дня! – прокомментировала Молли. – У этой Лоис Пикетт чесотка. Вдобавок она давит прыщи и ест гной из-под ногтей. Посыпает бисквиты кокосовой стружкой, только чтобы замаскировать свою перхоть. Зато мнит себя чистюлей и убирает в доме Ирмы Олменак. Кстати, на твоем месте у Бьюлы Харриден я бы из принципа ничего не брала, уж такая она сволочь, такая сволочь…

      Мюриэль, Гертруда и Редж замерли, когда Тилли вкатила в магазин коляску. Они продолжали остолбенело стоять, пока Тилли изучала скудный ассортимент овощей и фруктов, а затем взяла с полки несколько пачек разной крупы и сгрузила покупки на колени матери. Когда посетительницы перешли в отдел тканей, Элвин Пратт выскочил из своего стеклянного кабинета к прилавку. На просьбу Тилли отмерить три метра зеленого креп-жоржета Элвин услужливо кивнул:

      – Разумеется!

      Мюриэль упаковала отрез в коричневую бумагу, Элвин прижал сверток к груди и растянул рот в улыбке. Зубы у него были темные.

      – Очень необычный оттенок зеленого, – улыбаясь, сообщил он, – поэтому у нас на него скидка. Что ж, если постараться, из этого вполне можно что-нибудь пошить. Скатерть, например.

      Тилли открыла кошелек.

      – Сперва попрошу вас погасить долги вашей матушки. – Улыбка исчезла с лица Элвина, он протянул руку за деньгами.

      Молли сосредоточенно изучала ногти на руках. Тилли расплатилась. На улице, указав большим пальцем назад, она фыркнула:

      – Лживый торгаш.

      Они направились в аптеку. Перл, которая поливала из шланга дорожку, обернулась им вслед, разинув рот. Фред был в подвале, и когда струя воды из шланга стала бить прямо в распахнутый люк, взревел от злости и высунул наружу голову. Он тоже заметил Чокнутую Молли с дочкой. Нэнси, вытаращившая глаза, уже и забыла про свою метелку.

      Мистер Олменак стоял за кассой.

      – Доброе утро, – сказала Тилли его круглой лысой макушке.

      – Здравствуйте, – пробормотал он в пол.

      – Дайте противоядие или слабительное. Меня травят! – крикнула Молли.

      Лысая голова мистера Олменака зашевелилась, на ней появились морщины.

      – Это я, Молли Даннедж, я еще не умерла. Как поживает ваша бедная жена?

      – Ирма чувствует себя превосходно, – последовал ответ аптекаря. – Чем могу служить?

      Вошла