Пучина. Александр Островский

спросить, какие?

      Кисельников. Свой домик есть, тысяч семь денег.

      Погуляев. Долго ли же их прожить, ничего-то не приобретая?

      Кисельников. За женой возьму, тесть обещал шесть тысяч.

      1-й студент. Во-первых, обещания не всегда исполняются, а во-вторых, с деньгами нужно обращаться умеючи; или они у тебя будут лежать без всякой пользы, или ты их проживешь скоро.

      Кисельников. У меня тесть деловой человек, я отдам ему деньги на его обороты, он мне будет проценты платить.

      Погуляев. А его обороты лопнут, что тогда?

      Кисельников. Этого быть не может… он – купец известный.

      2-й студент. А по-моему, нет ничего лучше как жить на свои трудовые.

      Кисельников. И я буду трудиться, буду служить.

      Погуляев. А много ли ты получишь, не конча-то курса, не имея чина? Сто, двести рублей, не больше. Заведутся дети, будет нужда-то подталкивать, сделаешься неразборчив в средствах, руку крючком согнешь. Ах, скверно!

      Кисельников. Ну, вот какие мрачные картины! Главное, что мне нравится в семействе моего тестя, это патриархальность. Сам я человек смирный…

      1-й студент. Да ведь патриархальность – добродетель первобытных народов. В наше время нужно дело делать, нужны и другие достоинства, кроме патриархальности.

      2-й студент. Патриархальность-то хороша под кущами, а в городах нужно пожинать плоды цивилизации.

      Кисельников. Ну, да во всяком случае я уж решился; что сделано, того не воротишь. (Погуляеву.) А ты что думаешь с собой делать?

      Погуляев. Я еду в Петербург. Я нашел частную должность да займусь журнальной работой; коли гожусь на это дело, так ладно, а то другой работы поищу.

      Студенты. Прощай, Погуляев. Прощай, Кисельников.

      2-й и 3-й студенты. Желаем тебе счастья! (Уходят.)

      ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

      Погуляев и Кисельников.

      Кисельников. Погуляев, ты добрее их; пойдем, я тебе покажу свою невесту.

      Погуляев. Покажи.

      Кисельников. Вон она идет с своим семейством.

      Погуляев. А еще-то с ними кто же?

      Кисельников. О, это всё милейшие и самые простые люди!

      Входят Боровцов, Боровцова, Глафира, Переярков, в форменном фраке, трость с золотым набалдашником, и Турунтаев.

      ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

      Погуляев, Кисельников, Боровцов, Боровцова, Глафира, Переярков и Турунтаев.

      Переярков. Посмотрите, посмотрите, что за картина! (Показывает тростью на запад.) Солнце склоняется к западу, мирные поселяне возвращаются в свои хижины и свирель пастуха… (Обращаясь к проходящему.) Потише, милостивый государь! Потише, говорю я вам!

      Проходящий. Извините.

      Переярков. Надо различать людей. (Показывая на свой орден.) Видите, милостивый государь!

      Погуляев. Про какую он там свирель говорит? Никакой свирели не слышно.

      Кисельников. Ну, уж это нужно ему извинить. Зачем к таким мелочам привязываться? Он – человек отличный. Люди семинарского образования всегда склонны