Часы, намазанные на хлеб. Мария Владимировна Фомальгаут

что могу сделать, другого пути и нет…

      Смотрю на них. Нет, вроде, нормальные, вроде они мне чудищами не кажутся. Может, повезет, может, успеем дойти.

      Вспоминаю.

      Всё, что здесь остается – вспоминать.

      Стучу в дверь. Дверь проваливается куда-то в стену, меня передергивает – всё, сломал, сломал, сломал, а нет, не сломал, дверь уходит в стену, ускользает куда-то в никуда, пропускает меня.

      – Входите, входите…

      Вхожу, вхожу. Он стоит спиной ко мне, нехотя поворачивается, вяло пожимает руку, рука у него холодная, вялая, сам он весь какой-то вялый, холодный, рептилия какая-то а не человек.

      – Коган моя фамилия.

      – Очень приятно, я…

      Здесь я назвал свою фамилию. А вам её говорить не буду. Ещё надеюсь выбраться живым. И затеряться среди семи миллиардов.

      – Вы, значит… нейрофизиологией занимаетесь.

      Бормочу названия университетов, сую ему дипломы и копии каких-то проектов, – он отстраняет меня безвольной рукой.

      – Хорошо, хорошо… вижу, бессонницу лечили… очень хорошо… мне как раз надо…

      Настораживаюсь. Сомневаюсь, что он меня вызвал ради того, чтобы я ему бессонницу лечил.

      – А вы роботами никогда не увлекались?

      Меня передергивает. Чёрт побери, нужен тебе спец по роботам, вот и вызвал бы спеца по роботам, не-е-ет, мы же умные, мы нейрофизолога вызовем и про роботов спрашивать начнем.

      – М-м-м-м… в классе пятом собирал что-то… из старых телефонов…

      Коган усмехается. Нехорошо как-то усмехается.

      – А про синдром зловещей долины знаете?

      Отчаянно пытаюсь вспомнить то, чего не знаю.

      – А-а-а, это в Калифорнии где-то в пустыне Гоби долина Смерти какая-то есть…. Испарения там какие-то ядовитые, люди туда попадают и гибнут…

      – И давно у нас пустыня Гоби в Калифорнию переехала?

      – Ну…

      – Вот нравится мне современная молодёжь, Нет, чтобы честно сказать, не слышал о таком, нее-е-т, выдумывать будем.

      Сдаюсь:

      – Честно говорю. Не слышал.

      – Ну, ничего, ничего… не стыдно не знать, стыдно не учиться. Ну, давайте вам парочку роботов покажу.

      Соглашаюсь. Так надо, соглашаться, разделять интересы хозяина, если начальник без охоты жизни не видит, надо с ним в лес ездить и уток подстреленных из болота в зубах притаскивать, если хозяин на роботах повернут, значит, надо все эти зловещие долины выучить, роторы-статоры-транзисторы, или нет, вру, транзисторы сейчас только в музее увидишь между сеймурией и трицератопсом.

      – Ну вот, смотрите… похож он на человека?

      Смотрю на что-то смешное, неуклюжее, прямоугольное, комично идущее по столу. Что-то дошагивает квадратными ножками до края стола, собирается упасть, машинально протягиваю руку, подхватываю.

      – А зря подхватили. Он бы ещё за край руками уцепился, еще поднялся бы. Ну как вам… нравится?

      – Здорово.

      – Да вы мне скажите, нравится или нет?

      – Нравится. Смешной.

      – Отлично. А теперь