Рене по прозвищу Резвый. Елена Кондаурова

все равно в кухне было тепло. Рене сбросил плащ и принялся искать еду. Можно было, конечно, кликнуть слуг, но он был слишком голоден, чтобы ждать.

      – Боже мой, кто здесь?

      Рене обернулся. В дверном проеме стоял невысокий взъерошенный подросток.

      – Что вы здесь делаете? – гневно вопросил он. – Уходите, или я позову братьев!

      Но Рене и не думал пугаться. Просто мальчишка сильно вырос за последний год, и он не сразу узнал его. Видно, не только ему одному было интересно охотиться по ночам за пирогами.

      – Я не уйду, Луи, – сказал он. – А братьев сходи позови, это ты верно придумал.

      – Вы… ты… Рене? – неуверенно спросил Луи, круглыми глазами пялясь на нежданного гостя.

      Рене оторвался от поисков еды и подошел к нему, ища на лице подростка черты того ребенка, которого он знал. Это сколько же ему лет теперь? Двенадцать? Да, если самому Рене восемнадцать, то все верно, Луи двенадцать. Вытянулся-то как, господи боже. Рене порывисто обнял его. Два года не видел как-никак. Со времен похорон матери.

      – Луи, братишка!

      Тот стиснул его в ответ.

      – Рене, я так рад тебя видеть! Но почему ты здесь?

      – Я теперь всегда буду здесь, привыкай! – обрадовал его Рене. – А сейчас сходи за Пьером и Жераром, пусть спустятся, я хочу их видеть. Кстати, а где все? – Рене имел в виду слуг. Сколько он себя помнил, на первом этаже всегда крутились несколько лакеев, да и горничные иногда доделывали свои дела по ночам, когда хозяева спали. Поверженного им верзилы явно было маловато для охраны замка.

      – А никого нет, – ответил Луи. – Жерар всех отпустил по случаю папиной смерти. Они придут только завтра.

      Незадачливый охранник как будто нарочно в этот момент заглянул в кухню, но, увидев обнимающихся братьев, поспешно ретировался.

      Братья появились быстро, Рене только успел отрезать себе сыра и кусок окорока.

      – Рене, как ты здесь оказался? – Пьер первым вошел на кухню.

      Толстый Пьер, Пьер-ябеда. Он по-прежнему был толстым, а близко посаженные глазки так же внимательно ощупывали все, что попадало в их поле зрения. Ему сейчас уже шестнадцать, подсчитал Рене. Вырос братец, здорово вырос. Правда, стал немного походить на кабана. Но это нормально, ведь раньше он был похож на поросенка.

      Рене почему-то не показалось, что Пьер был рад его видеть. Разве так встречают старшего брата после долгой разлуки? Впрочем, с Пьером его никогда не связывали особо теплые отношения.

      Рене пожал плечами, наливая себе яблочного сидра.

      – Пришел, как видишь.

      – Как пришел? – заволновался Пьер. – Тебя отпустили из семинарии на каникулы? Или на похороны отца? Так его уже похоронили вчера, ты опоздал.

      – Нет, – качнул головой Рене, – меня никто не отпускал. Отныне с семинарией покончено.

      – Но как же отцовский обет? – заволновался Пьер. – Ты же не хочешь сказать, что нарушишь?..

      При упоминании обета Рене мгновенно вскипел, уже собираясь посоветовать брату, куда тот может засунуть этот