Петровка, 38. Огарева, 6. Противостояние (сборник). Юлиан Семенов

взорвался:

      – Да при чем здесь либерализм? При чем здесь ответственный папаша? Я б папашу с мамашей посадил, а не его! Вы его по карточке знаете, а я с ним целый день провозился! Ладно, хорошо, мы попусту тратим время. Я сказал, что посадим, но согласен в данном случае с Садчиковым и в понедельник буду драться. Вот так. Все.

      Положил трубку, поднял голову, хмуро посмотрел на Садчикова и сказал:

      – Придется его забирать. Ничего, посидит недельку, а там отобьем.

      – Т-товарищ комиссар…

      – Ну?

      – Это ошибка.

      – Пожалуй, что так.

      – Неужели нельзя связаться с прокурором города?

      – Его нет, я уже звонил.

      – З-заместитель?

      – Он тоже на совещании.

      – Н-но вы в понедельник действительно будете за него драться?

      – Боксерские перчатки приготовь.

      – Товарищ комиссар…

      – Ты меня не обхаживай, Садчиков, я не девушка. Выполняй то, что тебе предписано, и скорее заканчивай все с Читой и Сударем. Молодцы твои ребята, просто истинные молодцы.

      – М-может, подождем с Ленькой до понедельника?

      – Садчиков, я повторил тебе уже три раза – выполняй то, что предписано. Холку потом мне будут мылить, а не тебе. Так или не так?

      – Так.

      – Ну и топай. А потом отоспись, на тебе лица нет.

      – Машину можно вызвать?

      – Зачем?

      – Леньку взять.

      – Что у тебя, оперативных нет?

      – Я за ним на оперативной не поеду.

      – Психолог.

      – П-приходится.

      – Что, открытую «Чайку» прикажешь подать? Долго ты будешь на моем долготерпении играть, а? Дам тебе «Волгу» и поступай так, как тебе подсказывает здравый смысл.

      – Прошу р-разъяснить.

      – У самого зубы есть – поймешь, если понять хочешь.

      – Но я действительно не понимаю…

      – Ну и плохо, если не понимаешь…

      – Позвольте мне перепоручить это дело Костенко?

      – А это как хотите, – сухо ответил комиссар.

      – P-разрешите идти?

      – Р-разрешаю, – снова передразнил его комиссар и осторожно подмигнул левым глазом.

      Успокоившись после истерики, Сударь поудобнее уселся на стуле и спросил:

      – Что вы мне предъявляете? И с кем я вообще имею честь беседовать?

      – Вам документы показать или, быть может, поверите на слово?

      – Москва словам не верит.

      – Это что, вы – Москва?

      Росляков засмеялся, а Костенко сказал:

      – Ну, извини, Сударь, извини…

      – Моя фамилия Росляков, я старший инспектор.

      – А я – Костенко.

      – Звучит, прямо скажем, грозно. Только Костенко – не Олег Попов, мне бы еще и должность.

      – Начальник балетной школы.

      – Странно. Начальник – и вдруг занимается такой мелкой сошкой, как я.

      Садчиков изучающе разглядывал Сударя. Потом зло спросил:

      – Ну, в м-молчанку долго будем играть?

      – До конца.

      – Это