Дело о двойняшке. Эрл Стенли Гарднер

Бог ее знает, – засмеялась Мьюриель. – Тридцать с чем-то. Ближе к сорока. Однако она никому не открывает свой истинный возраст, а мы не спрашиваем.

      – Сколько лет дочери Нэнси, Гламис?

      – Двадцать.

      – А вам?

      – Столько же… Мистер Мейсон, что вы планируете предпринять? Насчет папы, я имею в виду. Он уехал на седане. Мы, наверное, должны постараться его найти.

      – Я вам позвоню где-то после полудня. Попытаюсь что-нибудь выяснить. У вашего отца есть контора в нашем городе?

      – Да.

      – Где?

      – В здании «Пьедмонт».

      – Чем он занимается?

      – Инвестированием. Покупает и продает недвижимость, как для себя лично, так и для группы клиентов, составляющих инвестиционный пул.

      – Ваш отец – владелец компании? – уточнил Мейсон.

      – По-моему, дело принадлежит папе, однако вместе с ним работает компаньон.

      – Вы звонили в контору, чтобы выяснить, появился ли ваш отец на работе?

      – Да… незадолго до того, как позвонила вам. Там ответили, что его ждут с минуты на минуты. Я попросила передать, чтобы он сразу же перезвонил мне, как только войдет. Я хотела сказать ему, что он оставил портфель.

      – Хорошо, я постараюсь что-нибудь разузнать, – пообещал Мейсон. – Свяжусь с вами после полудня, а пока, я думаю, вам не стоит беспокоиться. Возьмите себе эти десять тысяч долларов.

      На лице у Мьюриель появилось испуганное выражение.

      – О нет, мистер Мейсон. Я не хочу к ним притрагиваться. Я не представляю, откуда взялись эти деньги, в чем тут дело и… Слава богу, что это красное пятно на полу – просто эмаль, а не кровь. Вы, наверное, считаете меня глупой. Я действовала как идиотка… Вытащила вас сюда… Мистер Мейсон, я заплачу вам гонорар – столько, сколько скажете. У меня есть свой счет в банке и… Наверное, я просто запаниковала, увидев деньги, сломанный стул, папину салфетку и красную лужу в центре комнаты.

      – Я прекрасно понимаю, что вы чувствовали, – успокоил ее Мейсон. – Думаю, что все уладится. Только никому не говорите о том, что я здесь появлялся. Я сейчас возвращаюсь в свой офис. Повторяю: никому не говорите, что я был здесь. Вы понимаете?

      Мьюриель кивнула.

      – По крайней мере, до тех пор, пока я не позвоню, – продолжал Мейсон, – а я свяжусь с вами вскоре после полудня. Вы никуда не уйдете?

      – Конечно, нет.

      – Хорошо. Ждите моего звонка.

      Вернувшись к себе в контору, Мейсон обратился к Делле Стрит:

      – Положи эту пачку стодолларовых банкнот в сейф. Вот фотография мистера Картера Джилмана – увеличение восемь на десять дюймов. И, кстати, для твоего сведения, зловещее красное пятно на полу оказалось содержимым перевернутой банки с эмалью. Очевидно, Картер Джилман сегодня уехал на работу на седане. Обычно он идет пешком четыре квартала до автобусной остановки. Сегодня утром он, не прощаясь, сел в машину. Если только не…

      – Что? – спросила Делла Стрит.

      – Не заглянул к себе в мастерскую, увидел там кого-то, подрался, у него выпало десять тысяч долларов, а его самого без сознания куда-то