Дело о двойняшке. Эрл Стенли Гарднер

бы к себе в контору без портфеля. Девушке было точно известно, что в нем лежат бумаги, над которыми отец трудился вчера вечером и сегодня первым делом собирался что-то по ним диктовать своей секретарше. За завтраком он даже на минутку вынимал картонную папку, в которой они хранились, чтобы уточнить какой-то вопрос, и сделал для себя пометку.

      Мьюриель пересекла комнату, взяла портфель в руки и открыла.

      Договоры находились в папке.

      Мьюриель вынула их, пролистала, а затем обратила внимание на приписку, сделанную рукой отца, на картонной папке:

      «В случае возникновения каких-либо проблем следует немедленно связаться с Перри Мейсоном, адвокатом. Никому больше не звонить».

      Под посланием, написанным чернилами, стояли инициалы отца Мьюриель. Последняя буква оказалась слегка смазанной, словно папку быстро закрыли и убрали назад в портфель, не дав чернилам высохнуть. Там также был указан телефон, предположительно адвокатской конторы Перри Мейсона.

      Значит, отец писал именно это послание за завтраком?

      Мьюриель взглянула на часы. Без десяти девять. Она поставила портфель на место и вернулась в столовую. Подходя к столу, она внезапно поняла, что салфетки отца нет ни на стуле, ни на столе. Она быстро обыскала комнату, но так и не нашла ее. Очевидно, отец прихватил салфетку с собой.

      Внезапно значимость пропавшей салфетки как молния ударила Мьюриель в голову, и ее вновь охватил страх. Она подняла газету, заглянула под стол, еще раз обошла всю гостиную, отправилась в прихожую, поискала у входной двери, а потом поднялась по покрытой ковром лестнице на второй этаж. И тут она вспомнила о мастерской.

      Конечно!

      За их домом располагалось огромное, длинное одноэтажное строение, в северном конце которого размещались три гаража, а в соседней комнате Нэнси Джилман оборудовала себе темную комнату, где занималась проявлением и увеличением негативов. Сразу же за фотолабораторией находилась мастерская Картера Джилмана, где он частенько проводил время, увлекаясь лепкой из глины и вырезая из редких пород дерева портсигары, шкатулки для хранения драгоценностей и ниток с иголками, а также различные украшения.

      На этот раз, выбегая из столовой на кухню, Мьюриель даже не подумала о том, чтобы придержать дверь и постараться не будить спящих. Она бросилась к черному ходу, вылетела на крыльцо, пересекла лужайку и оказалась у мастерской отца.

      Девушка распахнула дверь и закричала:

      – Папа!

      Она переступила порог и внезапно остановилась.

      Один стул был перевернут и сломан. По цементному полу разливалась зловещая красная лужа.

      Пол, усыпанный опилками, буквально покрывали стодолларовые купюры. Удивленной Мьюриель показалось, что она видит сотни и сотни этих купюр.

      Дверь в стене справа от девушки вела в фотолабораторию Нэнси Джилман. Перед дверью валялась салфетка.

      Мьюриель перешагнула через салфетку и открыла дверь в лабораторию.

      Она сразу же почувствовала едкий запах фиксажа. Проникающий сквозь