Приключения Джона Девиса. Капитан Поль (сборник). Александр Дюма

что это правда и что я точно все это знаю.

      – Неужели же он ничего больше не знает? – спросил доктор с презрением, которого даже не постарался скрыть.

      Том выпучил глаза от удивления: он был уверен, что я уже очень воспитанный молодой человек, и всегда придерживался мнения, что незачем посылать меня в колледж, потому что мне там нечему учиться. Я сказал доктору:

      – Кроме этого, я хорошо знаю по-французски, довольно хорошо географию, немножко математики и истории.

      Я забыл еще ирландское наречие, которым, благодаря миссис Денисон, говорил, как добрый сын Эрина.

      – Это довольно много, – сказал доктор, удивляясь, что я не знаю ничего, что двенадцатилетние дети почти всегда знают, и знаю многое такое, чему обыкновенно учатся гораздо позже. – Но разве греческому и латыни вы нисколько не учились? – прибавил он.

      Я принужден был признаться, что не умею даже и читать на этих языках. Ботлер взял большую тетрадь и записал в ней: «Джон Девис, вступил в колледж «Гарроу-на-Холме» 7 октября 1806 года, в последний класс».

      Он прочел это вслух, и я покраснел до ушей, услышав слова, которыми фраза заканчивается. Я хотел было уйти, как вдруг дверь отворилась, и в ней появился другой воспитанник.

      Это был молодой человек лет шестнадцати или семнадцати, с бледным лицом, тонкими, аристократическими чертами и надменным взором, его завитые черные волосы были зачесаны на сторону с изумительной старательностью, к тому же у него, тоже против обыкновения, руки были бледны и нежны, как у женщины, а на одном пальце сверкал дорогой перстень.

      – Вы посылали за мной, мистер Ботлер, – сказал он, стоя в дверях с надменным выражением, которое пробивалось даже в самых простых словах.

      – Да, милорд, – отвечал доктор.

      – Позвольте же спросить, чему я обязан этой честью?..

      Он произнес последние слова с улыбкой, которая не скрылась ни от кого из нас.

      – Я бы желал знать, милорд, почему вы, несмотря на мое приглашение, – доктор в свою очередь сделал особенное ударение на этих словах, – не пришли ко мне вчера обедать вместе с другими воспитанниками?

      – Позвольте мне не отвечать на этот вопрос.

      – Извините, милорд, вы нарушили принятый у нас обычай, и я непременно хочу знать, какую причину вы на это имели… Если только у вас была какая-нибудь причина, – прибавил профессор, пожимая плечами.

      – Была, сударь.

      – Какая же?

      – Если вам непременно хочется знать, то я вам скажу ее, – отвечал молодой человек с самым наглым спокойствием. – Если бы вам случилось быть поблизости моего ньюстендского замка, когда я живу там во время вакаций, то я уж, конечно, не позвал бы вас на обед, поэтому я и не должен принимать от вас знаков внимания, на которые совершенно не расположен отвечать.

      Ботлер вспыхнул от досады.

      – Я должен вас уведомить, милорд, – сказал он, – что если вы не исправитесь, то я исключу вас из колледжа.

      – А я должен вас уведомить, –