Повесть Белкиной. Наталья Рубанова

напоминающая однажды виденные эротические картинки начала прошлого века («Ученые дамы» – так, кажется, они назывались), почти принуждала собой воспользоваться. Тогда я, совсем растерявшись, хлопнул/а кулаком по столу:

      – Кот, а не кажется ли тебе, что перед свадьбой нужно хотя бы познакомиться? Не Азия! И вообще…

      – Знакомьтесь! – кот ухмыльнулся и закурил сигару. – Говогите! Вгемя пошго.

      Я, поборов нечто, не имеющее названия, возникающее в случае, когда вас насильно женят на женщине, подошла (или все-таки подошел?) к брюнетке, и ойкнул/а. Одна ее часть оказалась юной, влекущей. Другая – та, что находилась ближе к стене, и которую сразу было не разглядеть, – старой, страшной. Голову даю на отсечение, ничего более уродливого вообразить не представлялось никакой возможности. «Надо линять, – подумал/а я. – Чем скорее, тем лучше. Но только чтобы она сама так решила, иначе кот с меня живой не слезет».

      – Э…милая… – подозвал/а я ее. – Какого дьявола ты здесь околачиваешься?

      Она не ответила.

      – Э… милая… Видишь ли, я никогда на тебе не женюсь, будь ты хоть Синди Кроуфорд.

      – Почему? – поинтересовалось 0.5 брюнетки.

      – Потому что я – женщина.

      – Ты – женщина? – 0.5 старухи расхохоталось.

      – Так… – я начинал/а злиться не на шутку. – Еще одно слово – строем в космос пойдете. Обе! Выдры…

      – А как же контракт? Ты же контакт подписывал!

      Здрасть-пжалста! «Подписывал»! Надо ж так меня опустить!

      – Поддельные документы. Насильственная смена пола в измерении, мне неведомом. К тому же, в бессознательном состоянии.

      – А как же первая брачная ночь? – в один голос заохали 0.5 старухи и 0.5 брюнетки.

      …И тут все полетело вверх тормашками. Через какое-то время я обнаружил/а, что стою на голове, а кот – на ушах. Все было перевернуто вверх дном, – но нет, не подумайте: ровным счетом никакого беспорядка. Просто все перевернулось.

      Кот уныло стряхивал пыль с горностаевой мантии, сказочным образом оказавшейся у него на плечах. Невеста же, поворотив ко мне лучшую свою часть, скалила свежеотбелённые зубы. Кот тем временем взял большую коробку и, соорудив из нее нечто вроде кафедры, надел дурацкую треугольную шапочку с нелепой кисточкой (никогда не знала, как та называется), и толкнул речь.

      Речь на Кота тумбочке

      (расшифровка стенограммы)

      Мигостивые судаги и судагыни! Дамы и пгости-господи! Калюжанки и сосгуживицы! Сотгудники и сотгуднички! Годственнички бедные и сиготы казанские! Гости незваные и монгого-татагы! Господа хогошие и нехогошие, тогстые и тонкие, здоговые и богьные, беднейшие и богатейшие! А также их годители, дети, погюбовнички, дгуги и дгужки, товагки и товагищи! Годные и бгизкие покойных! Пгишествеи мое всгечайте!

      Новой фигософии молитеся, ибо Я есть истинный ваш гугу, а кто сгова такого не знает – учитегь. Дык! Я пгишел, чтобы дать вам вогю: а пгисгоняться к двегным косякам, выходить на подмостки, пить иги не пить, – тепегь гадать нечего.